22 августа, уже больше недели назад, в Киргизии распалась правящая правительственная коалиция. Ни эта новость, ни начавшиеся переговоры о создании новой коалиции практически не были удостоены внимания европейских СМИ. Это обстоятельство удивляет немецкого эксперта по Центральной Азии Беате Эшмент (Beate Eschment). В интервью DW она отметила, что Киргизия тем не менее смогла преподнести наблюдателям очередной сюрприз.

DW: Как вы расцениваете тот факт, что в Киргизии вот уже больше недели нет правительства?

Беате Эшмент: Прежде всего, поражает отсутствие резонанса после новости о распаде правящей коалиции в Киргизии, особенно за рубежом - как будто бы всего лишь какой-нибудь дом сгорел. Это показательно. Другое дело, что можно было предвидеть, что эта коалиция в какой-то момент развалится.

- Какие вы видели для этого предпосылки?

- Надо честно признать: нынешнее правительство не смогло ничего добиться. Оно попыталось взяться разом за все проблемы страны вместо того, чтобы выбрать два-три приоритета.

- Какой вы видите новую правительственную коалицию?

- Сумеют ли ведущие киргизские партии теперь объединиться в новую коалицию - это еще вопрос. У меня на сей счет есть определенные сомнения. За нового премьер-министра должны проголосовать более 50 процентов депутатов парламента. Фракция "Ата-Журт" дала понять, что согласится только с кандидатурой своего представителя.

Значит, придется объединяться остальным партиям. Я предвижу большие проблемы. Но думаю, что только в случае досрочных выборов в парламент нынешний распад коалиции приобретет определенное значение. Если же будет создана новая коалиция из тех же партий, я не вижу предпосылок для существенного изменения ситуации.

- Почему?

- Прежде всего потому, что основные властные полномочия постепенно сосредоточились у президента и его команды, что было неочевидно после принятия новой конституции.

Мы все опасались, что конституция парализует страну, превратив ее в арену борьбы между президентом и премьером, но этого не произошло. Линия "фронта" прошла совсем в другом месте: между премьером и правительством, с одной стороны, и парламентом - с другой. Тут нас киргизы снова удивили.

- А как вы себе объясняете переход реальной власти в руки президента?

- Я не думаю, что Киргизия имеет сейчас предпосылки для того, чтобы стать парламентской демократией. Особенно когда дело доходит до образования коалиций. Это очень сложный политический процесс, как мы знаем из немецкого опыта. Он требует массы усилий и умения маневрировать. Но в Киргизии, где вся политическая система строится не на программах партий, а на отдельных личностях, объединяться в коалиции намного сложнее.

В случае с программами можно пойти на какие-то компромиссы: одна партия, например, отказывается от предложенной ею реформы системы здравоохранения, другая не требует снижения налогов. Но нельзя назначить половину человека на какой-то пост, особенно в Киргизии, где пост означает не столько возможность провести свою программу, сколько получить власть и деньги.

- В российской прессе после распада коалиции писали, что теперь некому с киргизской стороны подписывать договоренности, к которым пришли стороны во время недавнего визита российской делегации в Бишкек. Насколько это важно сейчас для развития ситуации в стране?

- Не думаю, что это настолько важно или плохо. Вообще складывается ощущение, что постепенно прерогатива вести внешнюю политику тоже отошла к президенту, несмотря на то, что конституция оставляет этот вопрос открытым. Более того, в тот самый день, когда распалась коалиция, в Бишкеке был президент соседнего Казахстана Назарбаев. Но, кажется, это событие никого не смутило и вообще никакой роли не сыграло. А почему? Потому что Назарбаев вел переговоры только со своим коллегой Атамбаевым.