Ульрих Кюн (Ulrich Kühn) - эксперт по НАТО в Институте исследований проблем мира и безопасности в Гамбурге. В интервью DW Кюн проанализировал последствия инцидента со сбитым во вторник, 24 ноября, турецкими ВВС российским бомбардировщиком Су-24.

DW: Турция, страна-член НАТО, сбивает российский военный самолет. Насколько это опасно с политико-дипломатической точки зрения?

Ульрих Кюн: Нужно отметить, что это особенный и очень опасный инцидент. Это первый случай с 1952 года, когда член НАТО сбивает российский или тогда еще советский боевой самолет. Если посмотреть на это на фоне и так чрезвычайного напряжения между Россией и НАТО из-за Украины и учесть, что обе стороны не разговаривают друг с другом, во всяком случае не по официальным каналам НАТО, то это явное обострение ситуации. Могу только подчеркнуть, что мы, возможно, находимся в начале все больше раскручивающейся негативной спирали.

- Что означает эта эскалация между страной-членом НАТО и Россией для усилий французского президента Франсуа Олланда, который после терактов в Париже пытается создать коалицию против "Исламского государства"?

- Это, конечно, обидная неудача. Во-первых, это ухудшает и без того плохие отношение между НАТО и Россией. Во-вторых, это разделяет две страны, у которых в прошлом было много общего, - Турцию и Россию. Оба президента, Путин и Эрдоган, известны очень похожим авторитарным стилем правления. Между обеими странами тесные экономические связи.

Но в отношении Сирии интересы России и Турции диаметрально противоположны. Россияне хотят вместе с президентом Сирии Башаром Ассадом сохранить страну на Ближнем Востоке, в которой бы у них было сильное право голоса. Турки хотят обратного. Они хотят отстранения Ассада от власти и расширения своего влияния как региональной державы.

Для планов Олланда это абсолютная неудача, поскольку долгосрочная идея создать коалицию из стран НАТО, плюс, возможно, России, плюс страны региона, такие как Турция, Саудовская Аравия, Иран, Иордания или страны Персидского залива, эта идея отодвинулась в далекое будущее. Это означает, что у нас нет настоящей стратегии на ближайшие несколько недель, и стоит вопрос, как вообще в этом хаосе двигаться дальше.

- Тем не менее Москва, несмотря на сбитый самолет, поддерживает совместные действия против ИГ, в том числе с участием Турции. Речь идет об объединенном штабе при участии США, Франции и других. Это звучит с российской стороны так, будто ничего не произошло.

- Да, конечно, русские хотят этого, поскольку им хочется снова играть в концерте крупных держав. Прежде всего Москва хочет отвлечь внимание Запада от Украины. Возможное сотрудничество России с Западом по Сирии привело бы к тому, что тема Украины отошла бы на задний план. Россия хочет вернуться к business as usual, то есть к обычному порядку вещей.

Нужно отметить, что и среди стран НАТО есть разные интересы. Есть французы, которые после терактов в Париже справедливо говорят: "Нам нужна большая коалиция, лучше всего такая, которая бы ориентировалась на формат конференции по Сирии в Вене". По-моему, это имеет смысл. Вопрос только в том, возможно ли это. Потому что, прежде всего США, думаю, найдут способ предотвратить появление россиян как по-настоящему равноправного и, возможно, военного партнера.

- Кто выиграет от сбитого Су-24 политически?

- Думаю, они в городе Ракка приветствовали радостными выстрелами в воздух события вторника - это "Исламское государство". ИГ, конечно, понимает, что теперь Запад, как и страны Ближнего Востока стали еще дальше от совместной коалиции, чем они и так были до этого. Так что пока есть только проигравшие: США, Россия, Турция, Франция.

- Президент Франции Олланд в четверг, 26 ноября, будет в Москве. Какого результата переговоров можно ожидать в плане совместных действий против ИГ?

- В Москве будут звучать заверения во взаимной поддержке. Олланд, похоже, коротко затронет инцидент в Турции и выразит сожаление. Скажет, что в будущем нужно лучше поддерживать связь, чтобы такие вещи предотвратить. Но я думаю, что у Франции недостаточно политического веса, чтобы от имени Запада создать коалицию, которая бы включала Россию и в какой-то степени сдерживала Турцию или ее региональные амбиции.

Для этого нужно согласование позиций многих европейских государств. По этому поводу должна, например, высказаться Германия. Пока этого не видно. Я не вижу здесь европейской стратегии. Или же это должна быть стратегия, тесно согласованная с США. А США на фоне Украины ни за что не пойдут на то, чтобы вернуть Россию на международную трибуну. Сейчас я не вижу возможности военного союза с Россией.