Профессор Ханс-Хеннинг Шрёдер (Hans-Henning Schröder) руководит в берлинском фонде "Наука и политика" группой исследователей, занимающихся проблемами России и других бывших республик СССР. Он является автором целого ряда публикаций о России.

Deutsche Welle: В последние дни эксперты и комментаторы в Германии много говорят о решении Владимира Путина снова стать президентом. И ни один не выказывает даже тени сомнения в том, что Путин им станет. Слово "выборы" даже не упоминается.

Ханс-Хеннинг Шрёдер: Вас это действительно удивляет? Я бы исходил из того, что эти выборы - плебисцит по уже принятому решению, а не политическое состязание. Начиная с 1999 года сначала принималось решение, а потом проводились выборы, чтобы его подтвердить. В России, в отличие от Украины, не было еще случая, чтобы смена власти произошла в результате выборов.

- Но если выборы - формальный плебисцит, то как бы вы определили общественную систему, установившуюся в России?

- Я считаю определение "управляемая демократия" удачным и не вижу никакой тенденции к переменам. Возьмите отношения собственности. Один процент, даже менее одного процента населения распоряжаются практически всеми ресурсами. В России 101 миллиардер. В Италии примерно такой же ВВП, но там миллиардеров всего 18. В России существует гигантское социальное расслоение. И те, кто распоряжается этими ресурсами, совершенно не заинтересованы в том, чтобы в условиях демократии их положение оказалось под вопросом. В таких социальных условиях ничего иного, кроме "управляемой демократии", и быть не может.

- Насколько велик соблазн в других странах СНГ импортировать эту модель "управляемой демократии"? Ведь ничего более удобного для правителя и не придумаешь?

- Так и есть. В Казахстане действует та же система. Я бы сказал, на Украине сейчас предпринимается попытка насадить "управляемую демократию". В Беларуси - настоящая автократия, в республиках Центральной Азии - сходные системы, причем многие Россию давно обогнали.

- Но если сформулировать то, что вы сказали, в форме общественного договора, что получается? "Вы там, наверху, творите что хотите, покуда нам тут, внизу, хоть крошки с барского стола перепадают"?

- Но есть в этом и положительная сторона. В России, насколько я могу судить, личная свобода не ограничена. Цензуры нет. Зайдите в книжный магазин - от Политковской и Ерофеева до каких-то правых радикалов и мемуаров Рогозина - все можно купить. Цензуры как бы нет, но есть контроль над важнейшими СМИ, над телевидением, где показывают только то, что политически выгодно. С другой стороны, каждый волен делать, что угодно, в пределах своих финансовых возможностей. Личная свобода есть, политической нет. Поэтому люди отмахиваются от политики. Да воруйте вы там, наверху, сколько хотите, только нас оставьте в покое.

- Западную Европу часто упрекают в том, что у нее нет единой политики по отношению к России…

- Насколько я могу судить, вообще никакой внешней политики сейчас нет - не только по отношению к России. Возьмите Германию. Наше правительство занято самим собой, кризисом евро. Никакой, даже среднесрочной перспективы я не вижу. Ни по отношению к США, ни по отношению к европейским соседям или к России.

- Фонд "Наука и политика" - это фабрика идей. Что бы вы могли посоветовать госпоже канцлер? Как выстраивать политику по отношению к России в ближайшие 6 лет?

- Если госпожа канцлер меня спросит, я найду, что ей сказать. Вы спрашиваете, какие у нас есть возможности воздействия на Россию? Совершенно ясно: Россия зависит от экономического сотрудничества с Европой. Более половины внешней торговли России приходится на Евросоюз. Россия объективно заинтересована в хороших отношениях с Европой. С другой стороны, энергоносители - это веский аргумент России на переговорах. Экономическое сотрудничество надо дополнить политическим. Но это долгий и трудный процесс. Потому что российские элиты не заинтересованы в сближении между обществами. Ими движут алчность, жажда наживы. А уж интересы собственного народа на втором плане.

Беседовал Александр Варкентин
Редактор: Ольга Сосницкая