Помочь спасти архитектурные памятники русского авангарда - такую цель поставили перед собой участники культурной фракции "Петербургского диалога".

Беззащитное наследие

В начале двадцатых годов в Советской России происходило мощное бурление созидательной мысли, получившее называние "русский авангард". Движение нашло свое отражение во всех областях искусства: в поэзии, в музыке, в живописи, в архитектуре. Историей авангарду был отмерян краткий век: не более десяти лет. Затем он оказывается эстетическим и идеологическим изгоем.

И в некотором смысле остается таковым до сих пор. Но если книги просто не читаются, музыка просто не исполняется, а картины в худшем случае оказываются в запасниках музеев, то архитектура - это самое мощное и масштабное выражение идей времени - оказывается и самой беззащитной.

Эта архитектура, получившая с легкой руки одного популярного российского мэра прозвище "плоскомордая", не пользуется особой популярностью и сиротливо выделяется на фоне восстановленных сакральных зданий и свежевыкрашенных сталинских высоток.

Проблема национального сознания

"Одна из проблем - в общем национальном сознании", - говорит Наталья Душкина, участница "Петербургского диалога", профессор московского архитектурного института и член международного комитета ИКОМОС по спасению архитектурного наследия. - Эта архитектура нелюбима ни городскими властями, ни самими гражданами. Однако нельзя стереть целый пласт истории.

"В России существует большое отставание в том, что касается сохранения памятников архитектурного авангарда и что еще важнее - самого осознания из значения и ценности", - продолжает сопредседатель германо-российского культурного форума профессор Клаус-Дитер Леман (Klaus-Dieter Lehmann), в прошлом - глава всех берлинских музеев, а ныне - директор института имени Гете.

Он отмечает, что сначала авангард был вытеснен сталинизмом. Как и любая диктатура, сталинизм делал ставку не на новаторские революционные идеи, а на устоявшиеся формы - на неоклассицизм, породивший "сталинский ампир". А затем, после крушения системы, продолжает Леман, авангард стал ассоциироваться с идеями коммунизма, и снова оказался не ко двору.

По инициативе профессора Лемана и его российских коллег в 2006 году архитектурный авангард впервые оказался на повестке дня "Диалога". К нынешней встрече было подготовлено пять выставок, три книги (среди них уникальных путеводитель по архитектурному авангарду города) и, наконец, "неделя русского авангарда", прошедшая в Петербурге.

Общее прошлое

"Германия тоже прошла непростой путь к освоению своего наследия авангарда. Я тоже помню времена, когда подобные здания шли на снос. Недавно пять берлинских микрорайонов, возведенных в двадцатые годы, были признаны ЮНЕСКО культурным достоянием человечества",- отмечает Леман.

Не только общий круг мыслей, но порою даже одни и те же проекты реализовывались в двадцатые годы в городах на Шпрее, Неве и Москва-реке.

"Многие немецкие архитекторы видели в Советской России страну неограниченных возможностей, Клондайк для реализации своих замыслов", - рассказывает профессор Йорг Хассель (Jörg Hassel), глава Берлинского ведомства по охране памятников и куратор проекта "русский архитектурный авангард".

Фабрика Мендельсона

Берлинский архитектор Эрих Мендельсон не искал счастья в Стране Советов. Это страна большевиков нашла берлинского архитектора. Ранние постройки Мендельсона так понравились в Советском Союзе, что в 1925 году бюро Мендельсона получило от Ленинградского треста текстильного производства заказ на проектирование фабрики "Красное знамя".

Кажется, что эти постройки и сегодня сохранили дух того вдохновенного порыва. Во "главе угла" гигантского фабричного комплекса, занимающего несколько гектаров заброшенной ныне территории в дремучей части заводской Петроградской стороны, стоит корабль. Далее идет мощный кирпичный корпус, изящный, несмотря на масштабы. Это - энергетическая подстанция фабрики. Ее флагман. И - единственное из зданий, строительство которого было реализовано в точном соответствии с планами Эриха Мендельсона.

Потом между немецким архитектором и советскими заказчиками произошел вполне естественный конфликт, и достраивали фабрику, лишь приблизительно следуя авторским чертежам. Тем не менее, фабричное здание считается одним из шедевров архитектора.

Сказать, что здание находится в ужасном состоянии, - значит, ничего не сказать. Здесь просто 80 лет ничего не ремонтировалось. Фабрика представляет собой настоящие индустриальные руины. Но руины невероятно красивые. Эрих Мендельсон, хоть и ставил превыше всего рационализм и функциональность, наделял свои здания экспрессией и динамикой.

"Я в полной мере понимаю всю возложенную на меня ответственность", - говорит нынешний владелец "Красного знамени" Игорь Бурдинский. По заказу питерского предпринимателя проводится разработка проектов реконструкции фабричного комплекса. Однако дело это очень дорогостоящее.

Жакет для страны

Дороговизна реставрации, а также отсутствие ноу-хау - одна из главных забот российских специалистов по охране памятников. И тут пример Германии и других европейских стран может сыграть решающую роль, надеется Наталья Душкина. Сохраненное и восстановленное наследие повышает международный рейтинг всей страны. "Архитектура - это тот жакет, в который одета страна" - напоминает архитектор.

Главная задача - привлечение внимания общественности к проблеме - выполнена "Петербургским диалогом" с блеском. Но вот для чего это нужно Германии? "Я считаю, что эта ситуация имеет к Германии такое же отношение, как и к России. Речь идет о великой мечте человечества: мечте о лучшем, более справедливом устройстве общества. И я не сомневаюсь, что на каждом новом этапе своего развития человечество будет обращаться к опыту этой эпохи", - считает Йорг Хассель.

Анастасия Рахманова