Германия и Россия подписали договор о строительстве газопровода по дну Балтийского моря, забыв о захороненном там химическом оружии. Наш петербургский корреспондент попытался разобраться в том, каковы возможные последствия проекта для экологии региона.

Мировая общественность отмечает десятилетнюю годовщину со дня казни нигерианского писателя, правозащитника и эколога Кена Саро-Вивы. Рассказ о его деятельности и гибели – в сегодняшнем выпуске радиожурнала.

8 сентября нынешнего года в Берлине представители российского концерна «Газпром» и германских энергетических концернов Eon-Ruhrgas и BASF в присутствии федерального канцлера Герхарда Шрёдера и президента России Владимира Путина подписали протокол о намерении приступить к строительству «Северо-Европейского газопровода». Нитка протяженностью 1200 километров пройдет по дну Балтийского моря от российского Выборга до северогерманского города Грейфсвальда, чтобы к 2010 году соединить российскую и германскую газовые сети в обход транзитных стран – Украины, Польши и Беларуси.

Экономическая выгода для Германии и политическая для России очевидна. Между тем, уже через несколько жней после подписания договора премьер-министр Литвы Альгидрас Бразаускас заявил, что строительство Северо-Европейского газопровода может обернуться экологической катастрофой для Балтики. Его поддержали представители Латвии, Эстонии и Польши. Однако этот протест так и не вызвал серьезной реакции в европейских странах. Тему продолжает наш петербургский корреспондент Владимир Изотов:

После окончания Второй мировой войны страны антигитлеровской коалиции приняли решение затопить захваченное немецкое химическое оружие в водах Атлантики. Большая часть трофейных боеприпасов была оснащена ипритом (или горчичным газом), а, кроме того люизитом, зарином, синильной кислотой, газом «Циклон – Б» и другими отравляющими веществами. На долю Советского Союза достались порядка 35.000 тонн, из которых 30.000 были затоплены в районе датского острова Борнхольм, а оставшиеся 5.000 – в 70 милях западнее Лиепаи. При этом, представители ВМФ США и Великобритании опускали на дно трофейное химическое оружие вместе с немецкими кораблями, а советские моряки – затапливали снаряды россыпью, занимая при этом гораздо большую площадь дна Балтийского моря. Участник операции затопления – капитан Константин Терсков позже вспоминал: «Это были авиационные бомбы с оболочкой без взрывателей… весом 500 килограмм, толщина корпуса была миллиметр, от силы – полтора-два, не больше… Бомбы разбросаны в окружности диаметра около пяти миль. Точно определить сложно. Там ведь открытое море, обсервации береговых предметов производить не было возможности… Просто – эхолот показывает стометровую глубину, мы говорим «Братцы, поехали!». И на этом делу конец».

Интервью с капитаном Терсковым было опубликовано в петербургской газете «Час пик» ещё в марте 1992 года. И вот теперь, после подписания протокола о строительстве «Северо-Европейского газопровода», правительства ряда государств, (прежде всего Литвы, Латвии и Эстонии), весьма обеспокоились, что при прокладке трубы может произойти выброс отравляющих веществ в воды Балтики. Говорит председатель калининградской общественной организации «Экозащита – образование» Александра Королёва:

КОРОЛЕВА: (аудиофайл)

Александра Королёва также ссылается на данные европейских исследований, согласно которым Балтийское море загрязнено (прежде всего отходами нефтепродуктов) примерно в 100 раз больше, чем воды мирового океана в целом. Тем не менее, далеко не все российские учёные разделяют тревогу калининградских экологов. Так, старший научный сотрудник отдела региональной геоэкологии и морской геологии Всероссийского научно-исследовательского геологического института имени Карпинского Андрей Григорьев считает, что захоронений, в особенности в районе так называемой «борнхольмской котловины» (где, напомню, затоплено порядка 30.000 тонн химических снарядов) бояться нечего:

ГРИГОРЬЕВ: (аудиофайл)

Андрей Григорьев сам неоднократно ходил с экспедициями в район Борнхольма и даже подвергался действию иприта, который был обнаружен на извлеченных из воды осколках немецких снарядов времён Второй мировой войны. Тем не менее, в шутку, он называет подобные истории «страшилками».

Александра Королёва, напротив, не склонна преуменьшать опасность:

КОРОЛЕВА: (аудиофайл)

Капитан Константин Терсков, вспоминая о затоплении трофейных химических бомб, говорил, что он не задумывался над тем, что с ними будет через 50 лет: «Откровенно говоря, я получал удовольствие от того, что человечество освобождается от этого опасного груза», - подчёркивал он в интервью газете «Час пик». Но в начале 90-х Терсков написал несколько писем, в том числе в газеты ставшей уже независимой к тому времени Литвы с предложениями своей помощи по очищению Балтики. Однако дальше благих пожеланий дело тогда не пошло. Теперь, в связи с запланированным строительством подводного газопровода, эта тема вновь стала актуальной. А латвийская газета «Час» в номере от 2 сентября этого года задаётся ещё одним острым вопросом: «Что будет, если до подводных захоронений химического оружия доберутся террористы? Глубинная бомба может быть сброшена с любой проходящей яхты, катера, сухогруза. Необязательно даже прицельное попадание – гидравлический удар при относительно близком взрыве приведет к разрушению истонченных коррозией оболочек боеприпасов и «залповому» выбросу отравляющих веществ со всеми вытекающими (и в прямом, и в переносном смысле) последствиями».

Из Петербурга передавал наш корреспондент Владимир Изотов.

Десять лет назад, в ноябре 1995-го года, военный режим в Нигерии привел в исполнение приговор о казни девятерых правозащитников. Одним из них был писатель Кен Саро-Вива (Ken Saro-Wiwa). Несмотря на протесты мировой общественности, на масштаб фигуры Саро-Вивы, получившего международное признание благодаря деятельности по защите прав человека и окружающей среды, суд, скорее напоминавший фарс, приговорил Кена Саро-Вива и его товарищей к повешению. Военный диктатор Сани Абача (Sani Abacha) надеялся таким образом сломить сопротивление жителей страны против разработки транснациональной компанией Shell нефтяного месторождения в дельте Нигера - районе проживания африканской народности огони.

В начале 90-х годов в небольшом регионе, расположенном в дельте реки Нигер, происходили удивительные события. Народ огони, насчитывающий всего полмиллиона человек, осмелился восстать против военного режима Нигерии и против нефтяного гиганта Shell, причем восстание это носило исключительно мирный характер. Огони протестовали против действий концерна, наносивших серьезный вред природе. Дело в том, что нефть – в результате протечек – попадала в реки и колодцы, отравляла почву. Тем самым основа существования живущих в дельте Нигера крестьян и рыбаков оказалась разрушена. Кроме того, огони требовали, чтобы хотя бы часть денег, поступающих в государственный бюджет Нигерии от нефтяных разработок, использовалась во благо жителей страны. Кен Саро-Вива, личность харизматическая, сам принадлежащий к народу огони, возглавил движение за выживание своего народа. И маленький народ одержал победу: концерн Shell ушел с их территории и до сих пор возвращаться не собирается.

ДОН ПЕДРО: Борьба огони была первым организованным народным движением в регионе. Его последствия ощущаются до сих пор, причем не только в самой земле огони, но и в других районах дельты Нигера. Люди поняли: если действовать организованно, можно много достичь.

… утверждает журналистка Ибиба Дон Педро, которая сама родом из дельты Нигера. Правда, население там все еще живет в крайней бедности. И все-таки, - считает один из бывших руководителей движения за выживание народа огони Бен Наанен, - сопротивление огони не осталось безрезультатным.

НАННЕН: Правительство Нигерии и компния Shell не смогут больше заниматься «бизнесом в обычном режиме», что называется, business as usual. С формальной точки зрения с тех пор изменилось мало. Однако заложены основы для будущих перемен: правительству придется теперь уважать права человека и экологию. Такие компании, как Shell, вынуждены пересмотреть свое отношение к населению, в районе проживания которого они действуют. Теперь важно, чтобы у этого появились конкретные результаты, чтобы местные жители действительно стали лучше жить.

Представитель нефтяной компании Shell Райнер Винценрид признает, что компания изменила свою стратегию в отношении местного населения.

ВИНЦЕНРИД: Сегодня уже нельзя просто заплатить местной общине и надеяться, что все проблемы решены. Мы много работаем с местными неправительственными организациями, чтобы обеспечить долгосрочную помощь в развитии региона.

Однако, - возражает южноафриканский эколог Пиа Штайн, - отдельных мер здесь не достаточно. Представители западных фирм должны кардинально изменить свое отношение к странам, в которых они работают.

ШТАЙН: Я думаю, дело в том, что Нигерия просто очень далеко от Лондона или Гааги. Нефтяные компании на местах не интересуются экологией региона, в котором они работают. Особенно это касается Нигерии: иностранные эксперты знать не хотят о местных проблемах, они живут там, отгородившись от всего. А теперь вдруг им приходится соблюдать правила охраны окружающей среды, которых раньше не было.

С казни Саро-Вива и его товарищей в дельте Нигера многое изменилось. Нет, местные жители не прекратили сопротивляться режиму, но от мирных методов борьбы они отказались. Сегодня в регионе царит атмосфера насилия. Вероятно, нынешнее правительство Нигерии, да и нефтяные концерны дорого дали бы за то, чтобы Саро-Вива вдруг ожил и вновь начал призывать своих противников к решению конфликтов политическим путем, а сторонников – к отказу от вооруженного сопротивления.

И в заключение передачи – сообщение «на злобу дня». Несмотря на протесты сотен участников антиядерного движения, поезд специального назначения «Кастор» продолжил в понедельник транспортировку радиоактивных отходов из обогатительной фабрики во Франции в промежуточное хранилище Горлебен в федеральной земле Нижняя Саксония. Он медленно полз к месту назначения под охраной десятков тысяч полицейских. Противники атомной энергетики неоднократно пытались блокировать движение поезда, их сопротивление по мере приближения «Кастора» к Горлебену возрастало. В ночь на понедельник полиция удалила 74 трактора, установленных протестующими на дороге в хранилище, десятки активистов, устраивавших сидячие забастовки прямо на железнодорожных путях, были задержаны. Цель экологов – прекратить транспортировку опасных грузов и не допустить, чтобы Горлебен из промежуточного хранилища превратился в окончательное место захоронения радиоактивных отходов.