Раньше с пространствами было проще. Пошел в лес - нашел там грибы и деревья. Остался в городе - следишь за тем, чтобы тебя не задавил автомобиль. Сегодня с пространствами сложнее. И еще сложнее с фотографией, которая не желает отображать реальность.

Сегодня и ходить никуда не надо - можно сидеть на диване и блуждать по миру, заводить знакомства, делать бизнес и искать приключения в фантастических мирах, состоящих из одних только пикселей. Пространство перестало быть простой трехмерной моделью, его границы сместились, а человек оказался странником в параллельных мирах. И если есть искусство, которое наглядно отражает это матричное состояние нынешней эпохи, так это художественная фотография.

На выставке "Lost Places - Orte der Fotografie" ("Потерянные пространства. Фотомотивы"), которая прошла в гамбургском музее Hamburger Kunsthalle, можно было в полной мере ощутить характерную для цифровой эпохи одновременность прошлого и настоящего, далекого и близкого, очевидного и невероятного. Более сотни фотографий, а также видео и инсталляций провели посетителя по "Зазеркалью", которое начинается там, где стираются границы между реальностью и фикцией.

Не верь глазам своим, человек!

Фанерный домик посреди выставочного зала. Внутри - полумрак. Пол серый, потолок серый, ноги утопают в темно-сером ковре. У окна - кровать с одеялом. Телевизор обтянут мягким чехлом. "Спальня" значится на табличке у входа в инсталляцию берлинской художницы Александры Раннер (Alexandra Ranner). "Мистика", - шепчет вошедший и вплотную подходит к стене, на которой отражаются кровать, телевизор, дверь, серые пол, потолок и окно. Зеркало? Но где же тогда вошедший в этот серый мир человек? Разум еще не успел сформулировать вопрос до конца, а любопытство уже направляет палец к стене.

И вдруг - оглушительный рев сирены. Палец проходит сквозь "стену" насквозь. "Зеркало" в рамке оказалось прямоугольной дырой, а за ней - еще один трехмерный телевизор и еще одна трехмерная кровать. И вдруг спадает с глаз пелена: взгляд больше не застревает на мнимом двухмерном пространстве посреди комнаты, а спокойно продолжает движение вглубь. Инсталляция Александры Раннер формулирует главный постулат цифровой эпохи: не верь глазам своим, человек!

Макеты объектов материального мира в натуральную величину из папье-маше? Это работы Томаса Деманда (Thomas Demand). Потом он эти макеты фотографирует и уничтожает. Остаются фотографии. На них - отпечатавшиеся в сознании пространства. Например, остановка, на которой солисты-братья из поп-группы Tokio Hotel когда-то дожидались своего школьного автобуса.

Ряды столов и стульев в зале немецкого парламента из той поры, когда бундестаг заседал еще в Бонне. Миллион раз транслировало немецкое телевидение именно эту картинку с одного и того же ракурса в общественное пространство. Но тогда на картинке были люди. А без политиков точная копия медийного образа убивает своей безжизненной пустотой.

Относительность и ненадежность виртуальных образов демонстрируют и снимки Барбары Пробст (Barbara Probst). Она фотографировала одну и ту же женщину, причем в одно и то же время, но с разных ракурсов. В итоге получились три снимка из трех разных миров...

Метаморфозы обыденного

Фотографы так называемой Дюссельдорфской школы, которую основали Бернд и Хилла Бехер (Bern und Hilla Becher), сериями снимали "портреты" индустриальных объектов и продолжают экспериментировать с эстетикой пространства. Андреас Гурски (Andreas Gursky) преображает в орнаментальный узор здания аэропортов и вокзалов. Кандида Хёфер (Candida Höfer) рассекает пространство театральных фойе на геометрические фигуры. Томас Руфф (Thomas Ruff) показывает через прибор ночного видения задворки обычных немецких домов, которые в зеленоватой мгле вдруг легко превращаются в восприятии смотрящего во вражеские дислокации.

О метаморфозах социального пространства рассказывают фотографии Гая Тиллима из ЮАР: бывший гранд-отель в Мозамбике, а точнее, его гигантский бетонный скелет, сегодня населяют бездомные.

"Потерянные" пространства Сары Шёнфельд (Sarah Schönfeld) - это места ее прошлого времен ГДР: дом культуры, плавательный бассейн, детский сад, от которых остались жалкие руины. Фотографии уводит в философские размышления о круговороте жизни, стирающей свои следы и одновременно ведущей хронику нового времени.

Самым "потерянным" местом на выставке оказалась, как ни странно, трехмерная инсталляция Яна Кёхермана (Jan Köchermann). Его лабиринт из тупиковых ходов, темных коридоров и лестниц, ведущих в никуда, дезориентирует окончательно. Впрочем, посетитель уходил с этой интерактивной выставки фотографии весьма просветленным и готовым с новыми силами броситься в реальные и виртуальные миры.