Европейский союз отреагировал как никогда быстро. Едва только Москва выразила протест против проведения Всемирного чеченского конгресса в Копенгагене и открыто пригрозила отменой намеченного на начало будущей недели саммита «ЕС - Россия» в датской столице, как Евросоюз перенёс саммит в Брюссель. Таким образом обе стороны сумели, что называется, сохранить лицо. Датчане, гордящиеся своим либерализмом, порой чрезмерным, считают, что проведение «всемирного чеченского конгресса» в Копенгагене - нечто само собой разумеющееся. Россияне, шокированные трагедией заложников в Москве, уверены, что на самом деле это был «конгресс террористов». Они считают проведение подобного мероприятия абсолютно неприемлемым, особенно в преддверии саммита «Евросоюз - Россия». Наверное, каждая из сторон в чём-то права.

В российско-европейских отношениях и без того хватает разногласий. В первую очередь из-за войны, которую Россия ведёт в Чечне. Безусловно, европейцы всегда - причём не только после 11-го сентября - отдавали себе отчет в том, что Россия вынуждена защищаться от чеченского терроризма. Но при этом они все время задают один и тот же вопрос: «Насколько в данном случае цель оправдывает средства? Соразмерно ли применение военной силы?» Европа опасается, что оккупация Чечни и непомерно жестокие действия федеральных сил в этой маленькой кавказской республике будут порождать всё новых террористов, а именно это и хочет предотвратить Москва. Во всяком случае, такова объявленная цель операции. Европейцы видят, что спираль насилия раскручивается со всё большей силой и даже хладнокровный тактик Путин, судя по всему, не в состоянии разорвать этот порочный круг. Поэтому европейские политики и критикуют действия российского правительства в Чечне.

С другой стороны, после 11-го сентября Евросоюз изменил свои ориентиры. Большинство стран ЕС придерживается мнения: в борьбе с исламским терроризмом не избежать жёстких мер. Дипломатия и уговоры не помогут предотвратить терактов и взятия заложников, в этой ситуации необходимы полицейские и военные средства. Здесь Путин находит полную поддержку, ведь Европа тоже активно участвует в борьбе с любыми видами терроризма, вне зависимости от того, какими мотивами он порождён - сепаратизмом, или исламским фундаментализмом.

И всё же существуют некоторые сомнения в правильности выбранного Путиным курса. Не пора ли хотя бы попытаться понять, чего, собственно, добиваются чеченцы? Может быть, настало время вывести из Чечни войска и по меньшей мере попробовать провести мирные переговоры, например, с избранным чеченским народом президентом Масхадовым? А может быть, даже предоставить Чечне независимость? Возможно ли выиграть войну, которая идёт между плохо оплачиваемыми и слабо мотивированными российскими солдатами и народом, сражающимся за свою свободу и независимость? Такими вопросами задаются в Евросоюзе. Однозначных ответов никто дать не берётся, хотя, безусловно, эти вопросы вновь и вновь дают повод для сомнений в правильности политического курса Путина.

В диалоге с Путиным Евросоюз ведёт себя без излишней самоуверенности. Сотрудничество с Россией для ЕС важнее, чем критика нарушений прав человека. Поэтому европейские политики зачастую готовы прикусить языки. Критику они высказывает в дипломатичной форме, мол, достаточно и этого. Но снова наступают политические будни. На следующей неделе в Брюсселе Евросоюзу предстоит найти оптимальное для обеих сторон решение вопроса о Калининградской области, которое, в свою очередь, будет зависеть от доброй воли России. Так что сегодня главное правило европейской дипломатии звучит так: никаких громких скандалов с Москвой, мы с пониманием относимся к курсу Путина, хотя и не во всём поддерживаем его.