Один из самых крупных скандалов и одновременно одна из самых больших человеческих трагедий в области фармакологии связаны со снотворными препаратами на основе вещества "талидомид". Эти препараты поступили на рынки разных стран в середине 50-х годов под разными названиями - так, в Германии лекарство называлось "контерган", в Великобритании - "дистовал" и т.д. Производитель - компания Grünenthal - особо подчеркивал, что препараты совершенно безопасны и не вызывают побочных реакций, а потому являются самым лучшим снотворным для беременных.

Однако вскоре оказалось, что талидомид обладает сильным тератогенным действием, то есть вызывает нарушения развития плода. У десятков тысяч женщин, принимавших контерган и его аналоги на ранних стадиях беременности, родились дети с различными, порой крайне тяжелыми, пороками и уродствами, около сорока процентов этих детей умерли на первом же году жизни.

Опыты на людях предшествовали опытам на животных

Как выяснилось впоследствии, молекула талидомида, сохраняя постоянство химического состава, может существовать в двух стереоизомерных формах, двух пространственных конфигурациях, причем одна из них вызывает терапевтический, а другая - тератогенный эффект. Тогда была выдвинута идея изготовить препарат, состоящий из одного очищенного изомера, но оказалось, что это проблему не решит, поскольку в организме одна изомерная форма талидомида легко переходит в другую.

Как бы то ни было, "контергановый скандал" стал возможным лишь потому, что требования, предъявлявшиеся в те времена к лицензируемым препаратам, были недостаточно строгими. Как выразился в конце 60-х годов один из экспертов в ходе судебного разбирательства по искам пострадавших от контергана к компании Grünenthal, "в случае талидомида опыты на людях предшествовали изучению препарата в опытах на животных".

Разные животные реагируют по-разному

Действительно, эксперименты на животных - конкретно, на беременных крысах, - изготовитель лекарства провел уже после того, как был вынужден отозвать свое изделие с рынка. Но никаких аномалий, не говоря уже о тяжелых уродствах, контерган у крысиного приплода не вызвал. И лишь опыты, выполненные британскими исследователями спустя еще полгода и на другом модельном организме - белом новозеландском кролике, - подтвердили, наконец, тератогенное свойство талидомида.

Оказалось, что у разных подопытных животных биологически активные вещества могут вызывать совершенно разные реакции, что, естественно, затрудняет оценку их эффективности и безопасности. Конечно, после трагедия с контерганом многие страны пересмотрели правила лицензирования лекарственных препаратов, значительно ужесточив требования к ним.

Ужесточение процедуры допуска лекарств ударило по животным

Сегодня в Европе действуют единая процедура допуска, и конечно, она стала с тех пор еще строже, говорит Кесаван Меганатан (Kesavan Meganathan), научный сотрудник Института нейрофизиологии при Кёльнском университете: "Любое лекарство, прежде чем оно попадет на рынок, должно быть испытано и на беременных животных, причем, как минимум, двух разных видов". То, что из года в год миллионы особей различных лабораторных животных подвергаются мучительным экспериментам, и само по себе не делает чести науке. А главное, это не решают основную проблему: опыты на животных не могут гарантировать безопасность препарата для человека.

Поскольку же об испытаниях биологически активных веществ непосредственно на людях, по вполне понятным причинам, не может быть и речи, исследователи пытаются разработать альтернативную методику, обеспечивающую, однако, высокую надежность и достоверность результатов.

Одно исследование - два важных результата

Полагая, что оптимальной моделью могут послужить эмбриональные стволовые клетки человека, Кесаван Меганатан решил, прежде всего, изучить, какое воздействие на культуру таких клеток окажет талидомид. "Оказалось, что талидомид меняет активность почти тысячи генов, играющих важную роль в процессе внутриутробного развития организма. Среди них - и те, что регулируют формирование конечностей, и те, что регулируют развитие внутренних органов, в частности, сердца", - поясняет ученый.

Эта работа дала два важных результата: с одной стороны, она позволила получить более детальное представление о механизмах, вызывающих типичные для контергана нарушения в развитии плода; с другой стороны, она доказала, что культура эмбриональных стволовых клеток может быть использована в качестве лабораторной модели для испытания на безопасность лекарственных препаратов.

У подопытных животных появилась надежда...

"Полностью заменить опыты на животных наша методика, конечно, не сможет, - признает исследователь, - но она может существенно уменьшить их количество. Прежде чем приступить к испытаниям на животных, фирма-разработчик нового лекарства должна испробовать его на клеточной культуре. И если результат такого теста будет негативным, опыты на животных можно и не начинать".

Правда, использование в экспериментальных целях эмбриональных стволовых клеток с этической точки зрения отнюдь не бесспорно, ведь при их получении эмбрион гибнет. В Германии это запрещено законом, поэтому кёльнские ученые работают с импортными клеточными культурами.

Испытания нового метода испытания продолжаются

Но следует иметь в виду, что эмбриональные стволовые клетки имеют способность неограниченно делиться, сохраняя при этом свою плюрипотентность. "Каждый раз разрушать эмбрион вовсе не требуется, достаточно сделать это один раз, и все! - поясняет Кесаван Меганатан. - Единожды добыв такие клетки, их культивируют, а затем хранят в жидком азоте, извлекая их оттуда и размножая по мере надобности".

Сегодня кёльнские исследователи продолжают свои эксперименты, испытывая на культурах эмбриональных стволовых клеток самые разные субстанции - и те, что заведомо обладают тератогенными свойствами, и те, что совершенно точно безвредны. Только так ученые могут выяснить, насколько эффективна и надежна предложенная ими новая методика тестирования лекарственных препаратов.