Гэ-дэ-эровские шлягеры – хит польской молодёжной радиостанции в 2002 году? Да-да, лёгкая ностальгия по популярной музыке и массовой культуре недавнего социалистического прошлого считается у молодых варшавян хорошим тоном.

Варшавское ”Радио НРД”, что расшифровывается как ”Немецка Рэпублика Дэмократычна”, еженедельно выходит в эфир с викторинами на знание ГДР, эстрадными номерами и шлягерами 60-х-70-х, которые в своё время были популярны в Польше не меньше, чем в первом немецком государстве рабочих и крестьян. Придумали и осуществили эту затею двое молодых ведущих - Гжегож Марковски и Камил Дамброва. С ГДР их связывают ностальгические воспоминания о солнечном пионерском детстве и первых турпоездках за Одер:

”Конечно, на всём этом лёгкий налёт сентиментальности. Дело в том, что мы оба сохранили добрые воспоминания о ГДР, о поре нашей юности. О летнем лагере следопытов, в котором мы познакомились с очень милыми девочками из Восточной Германии”.

Ностальгические мелодии и благодушная атмосфера социалистического энтертейнмента привлекает самых молодых поляков, тех, кто никогда не ходил строем под песню и речёвку и не сохранил никаких сознательных воспоминаний о народно-социалистическом прошлом ни своей страны, ни тем более соседней ГДР.

”Добрая половина наших слушателей понятия не имеет о том, что была такая ”Германская Демократическая Республика”, для них это набор загадочных реликвий. Они слишком молоды, чтобы помнить о ГДР. Но после двух лет нашей упорной просветительской работы у них наверняка сложилось собственное впечатление о популярной культуре тех времён”.

Но и более зрелую публику ”Радио НРД” не отпугнуло. Варшавский таксист Павел Лазынски с удовольствием слушает полузабытые мелодии:

”Я часто включаю радиостанцию, особенно по ночам, в это время они передают очень хорошую музыку. Я часто вспоминаю Германскую Демократическую Республику, и, прежде всего, гэдээровский ”Трабант” - это был первый автомобиль моего отца. Именно на ”Траби” я учился вождению. Припоминаю, как мы с отцом разбирали мотор на кухонном столе...”.

Ностальгия по временам развитого социализма переживает в Польше ренессанс. С одной стороны, поляки, как и все мы, склонны идеализировать годы юности, с другой стороны, сказывается разочарование трудностями переходного экономического периода.

”70-е годы, стиль, одежда 70-х в Варшаве в моде. Многие вспоминают об этих временах как о потерянном рае и полагают, что тогда в Польше всё было намного лучше, чем сейчас”.

На волне ностальгии символический характер для варшавян приобрело здание построенного с советской помощью в начале 50-х Дворца науки и культуры. Ещё недавно для большинства горожан этот подарок ”братского советского народа” был, как бельмо на глазу. Тридцатиэтажный шедевр сталинской архитектуры считался позорным пятном - как в истории города, так и в его архитектурном облике. В 1952 году, когда начиналось строительство, жители полуразрушенной Варшавы наотрез отказывались понимать, зачем им такой роскошный подарок от товарища Сталина, когда катастрофически недостаёт элементарной жилплощади. Сегодня в бывшем ”дворце” разместились модные рестораны, мультиплексный кинотеатр, проходят выставки и конгрессы, но денег, срочно необходимых для капитального ремонта здания, городским властям взять уже негде.

Гжегож Марковски и Камил Даброва вспоминают:

”Детьми мы любили подниматься на скоростном лифте на самый верх и наблюдать за крохотными автомобилями на улицах. С балкона открывался великолепный вид на город”.

”Собственно говоря, это такой абсурдный символ города. Он напоминает ракету на старте. Ну и ещё эта странная площадь перед дворцом, которая вообще никак не вписывается в окружающий городской ландшафт. Впрочем, как и многие другие постройки в Варшаве”.

На крыше Дворца науки и культуры – антенны варшавских радиостанций. Они транслируют и программы ”Радио НРД”. ”Если наши дела и дальше будут идти хорошо, то, возможно, скоро мы арендуем здесь офис”, - мечтательно смотрит ввысь Гжегож Марковски.

”Осси” – ”весси” в Берлине

Он оставался для большинства граждан соцлагеря не менее далёким и загадочным, чем дебри Амазонки. А поскольку сравнивать было не с чем, ГДР казалась многим советским туристам воплощением мечты о светлом социалистическом будущем. Гэ-дэ-эровские хозтовары, косметика, текстиль котировались в СССР высоко. Кофе гэ-дэ-эровского помола был крепкий и ароматный. Детский шоколад - ”Бамбина” сладкий и не соевый. Электроприборы служили вечно. Но, плановое хозяйство, экстенсивная экономика, отсутствие природных ресурсов, огромная задолженность, недальновидность и ограниченность политиков сталинистской ориентации и ряд других немаловажных факторов привели ГДР к концу 80-х к полному банкротству.

Коммунисты сдали власть и убыточную экономику Западу, ”антиимпериалистический защитный вал” снесли и растащили на сувениры. Бывшие граждане ГДР узнали, что на западе Германии тоже социализм, причём, более развитой. Чтобы жить по восточноевропейским меркам в достатке, работать вовсе не обязательно. Так казалось на первых порах.

Прошло 12 лет, в проект построения ”цветущих ландшафтов” на востоке Германии инвестированы триллионы марок. Но в большинстве восточногерманских регионов буйным цветом цветёт в основном безработица и, как следствие, преступность и всякий политэкстремизм. Часть бывших гэ-дээровцев по привычке голосует ногами, перебираясь в более благополучные западные регионы. Часть, как полагается бюргерам ”демократического государства”, голосует на выборах, нередко за неокоммунистов – ”Партию Демократического Социализма”.

На последних выборах в Берлине наследники Вальтера Ульбрихта и Вильгельма Пика набрали почти 23% голосов. После продолжительных переговоров о совместной коалиции с СДПГ, во время которых многие берлинские социал-демократы демонстративно сдали партбилеты, впервые в истории Берлина появился красно-красный Сенат. Что думают о неокоммунистах молодые берлинцы? Что значит для них ностальгия по ГДР? Сошлись ли за эти 12 лет Восток и Запад, или нет?

Вот мнения ”вессис”, то есть, западных берлинцев о своём новом правительстве:

Житель Берлина, Запад:

”Да, это что-то новое, в любом случае – инновативное. Насколько прогрессивной окажется ”красно-красная” коалиция, вскоре выяснится”.

Жительница Берлина, Запад:

”Я не голосовала за ПДС. Я довольно скептично отношусь к этой партии. Некоторые её нынешние политики были известными партработниками СЕПГ, им я не очень склонна доверять".

Житель Берлина, Запад:

”Мне лично не приходит в голову ни одна разумная причина, чтобы отдать свой голос за ПДС. Я не испытываю ностальгии по ГДР, я человек западный, и если ПДС выступает в роли адвоката ”восточных немцев”, то меня это никак не затрагивает”.

Мнения берлинцев о ”прогрессивности” ”красно-красного” Сената разделились. Жители Восточного Берлина считают:

”Конечно, в каком-то смысле это прогресс. ПДС теперь предстоит доказать делом, что её предвыборные обещания не пустой звон. Разговоры о социальной справедливости - дело хорошее, но Берлин – город-банкрот, муниципальные кассы пусты. Интересно будет посмотреть, какие способы и решения проблем придут в голову неокоммунистам. Прогресс я вижу и в том, что ПДС сформировала вместе с социал-демократами правительство Берлина. Ведь ещё недавно ”традиционные” партии Германии были категорически против подобных коалиций. Теперь ПДС с ними на равных, вот пусть и докажет насколько способны и умны её политики”.

Житель Берлина, Восток

”ПДС, на мой взгляд, делится на две группы. С одной стороны, это целый ряд интеллигентных, красноречивых политиков в её руководстве, а с другой – базис партии, в значительной мере состоящий из старых аппаратчиков, которые теперь наверняка испытанными ленинскими методами попытаются расширить свою сферу влияния. Поэтому для меня лично ПДС не самая лучшая альтернатива, поскольку всё ещё отчасти оперирует понятиями централистского планового хозяйства и типично коммунистические авторитарные замашки всё ещё не изжиты”.

Жительница Берлина, Восток:

”Моё мнение о ПДС? Оно амбивалентно. Вскоре после воссоединения Германии мне казалось, что у неокоммунистов есть шанс. На сегодняшний день единства в партии я не вижу. Её руководство в значительной мере отступило от классических марксистских позиций, а базис, то есть, избиратели стали ещё консервативнее, чем были. Когда политики из ПДС говорят о ”социальной справедливости”, базис, конечно, ”за”. В том, что избиратели в равной мере требуют ”социальной справедливости” не только для своих восточногерманских земляков, но и для иностранных рабочих и мигрантов, я не уверена. Мне кажется, что партию ожидают большие разногласия между базисом и руководством”.

Чувства ностальгии по ГДР берлинцы не испытывают. Их помыслы направлены в будущее.

Житель Берлина, Восток:

”Нет, я проживаю в районе Берлина, где примерно 40 % населения голосуют за ПДС, но я не уверен, что они делают это из чувства ”остальгии”. В конце концов, на Первое мая они тоже не вывешивают из окон красные флаги с серпом и молотом”.

Наш последний вопрос: что же осталось от ГДР, кроме музыкальных шлягеров, фильмов-сказок студии ДЕФА, косметики ”Флорена” и специфических уличных светофоров?

Житель Берлина, Восток:

”По-моему, кроме ”ампельмэннхен” - забавного человечка в шляпе на лампах уличных светофоров, ничего больше не осталось”.

Жительница Берлина, Восток:

”Остались частные судьбы, биографии. У нас, у восточных немцев, в жизни было гораздо больше переломов. Нам говорили, что ГДР будет существовать вечно, и мы верили. Но Берлинскую стену снесли. И я для себя сделала вывод, что ничто не вечно, ничто не абсолютно, что бы идеологи ни утверждали. Именно это, как мне кажется, очень важно для всей Германии, для всех немцев. Не верь идеологам, возьми свою жизнь в собственные руки, постарайся стать самостоятельным и независимым”.