В Берлине с аншлагом прошли гастроли пермского театра "У моста", входящего, по оценкам журнала Forbes, в десятку лучших провинциальных театров России. В интервью DW его руководитель Сергей Федотов рассказал о том, что, на его взгляд, происходит сегодня с российским театром и допустима ли цензура.

DW: Театр "У моста" фактически открыл Мартина Макдонаха российскому зрителю. В Перми проводится фестиваль его имени, получивший европейское признание. Чем, на ваш взгляд, этот драматург, родившийся в Лондоне ирландец, интересен для России?

Сергей Федотов: 14 лет назад я впервые в Праге увидел пьесу Макдонаха "Сиротливый запад" и понял: это современный классик. Его пьесы вечные и вневременные. И сейчас он особенно необходим тем, что гуманистичен в своем творчестве. Все его пьесы и фильмы - про любовь к человеку, для него человеческая жизнь - невероятная ценность.

Макдонаха иногда сравнивают с Тарантино, но я категорически не согласен. Для Макдонаха каждая смерть - это невероятное событие, и заповедь "Не убий" приобретает в его творчестве свой первоначальный смысл и огромную силу. У Тарантино могут убить за секунды 30 человек, но это - чисто эстетический момент, и за их смерть никто не переживает. А у Макдонаха в "Шестизаряднике" (премия "Оскар" за лучший короткометражный фильм 2006 году - Ред.) женщина, у которой умер ребенок, из-за провокации молодого придурка выбрасывается из поезда, а мы, видя, как ее тело буквально секунду пролетает за окном и две капельки крови остаются на стекле, испытываем страшный шок.

На каждой пьесе Макдонаха зритель проходит через катарсис. У нас после спектакля половина зала в слезах. Он показывает, что в каждом человеке есть душа, и великий русский психологический театр, театр человеческой души, как никогда близок театру Макдонаха. Как говорят зрители, выходя после наших спектаклей: это не про Ирландию, это про нас.

- Мне недавно рассказали, что в одном театре в Москве поставлен, как называют его создатели, "самый скандальный вариант "Панночки". Главная героиня - гей, выходящий на сцену в стрингах и танцующий мужской стриптиз. Что вообще происходит сегодня с  театром в России?

- Просто катастрофа. Я и подумать не мог, что так называемый постмодернизм захватит все и вся. Уже несколько лет первые страницы театральных изданий посвящены режиссерам, которые делают постмодернистский театр. И "Панночка" в стрингах - это такая мода, которая уже лет 10 как заполонила российский театр. Сейчас актерское мастерство не нужно. Вместо этого режиссер придумывает концепции, какие-то шокирующие приемы. Я считаю, что это происходит потому, что разучились работать с артистом, разучились выстраивать ему жизнь человеческого духа.

Раньше в Москве работали великие режиссеры: Эфрос, Ефремов, Любимов. Они стремились воплотить на сцене мысль автора. А сейчас автор не важен. Сейчас важно быть оригинальным, ярким, успешным. Но настоящая театральная публика понимает, что такое русский театр, его традиции. Мы уже 29 лет классику ставим как классику. Я никогда не модернизирую пьесы, не вывожу на сцену депутатов и полицейских, не делаю героев представителями сексуальных меньшинств. И вот уже 29 лет в нашем театре всегда аншлаги, хотя мы играем порой до 60 спектаклей в месяц. На мой взгляд, это говорит о том, что у зрителя есть невероятная тоска по русскому психологическому театру.

- Выступая в прошлом году на съезде Союза театральных деятелей РФ, Константин Райкин резко раскритиковал вмешательство так называемой "патриотической общественности" в свободу творчества. Что вы думаете по этому поводу?

- Заявление Константина Аркадьевича было очень резким. Я могу говорить только о себе: наш театр никакой цензуры и никакого давления с какой-либо стороны сегодня не ощущает. Нам было очень трудно в первые годы, когда мы только создавались. Но даже в начале 1990-х, когда на меня возбуждали уголовные дела, потому что на месте, где стоит наш театр, некая московская фирма хотела построить супермаркет, я был свободен в своем творчестве. Мне никто не говорил, что я могу ставить, а что не могу.

- Судя по соцопросам последних лет, жители России "за" то, чтобы государство контролировало содержание художественных произведений. Что вы думаете по поводу "экспертных советов", якобы призванных бороться с "провокациями в искусстве"?

-  Мы не делаем ничего такого, что можно было бы запретить. Когда мы, к примеру, ставили Макдонаха, то обнаружили в переводах большое количество нецензурной лексики. Я очень хорошо отношусь к русскому мату. И, что греха таить, иногда использую его во время репетиций. Но мат на сцене я категорически не приемлю. И в наших спектаклях мы абсолютно легко избавились от нецензурной лексики. Когда вначале что-то попытались оставить, как в переводе, я увидел, что зритель реагирует на матерное слово, а не на смысл.

Возвращаясь к "экспертным советам" и контролю. Как-то надо бороться с тем разгулом и развратом, который сегодня заполонил российские театры. Другой вопрос: из кого будут состоять такие советы? Кто будет запрещать или разрешать? На мой взгляд, это должны быть исключительно люди искусства, а не чиновники или общественники. Все-таки судить художника могут только люди, имеющие художественный вкус и авторитет в мире театра.