Фильм "В субботу" Александра Миндадзе уже имели возможность посмотреть российские кинозрители. Теперь картина, созданная при участии Германии, Украины и России, выходит в немецкий кинопрокат. Что пишут о ней в Германии?

Под саваном радиации

Динамичное начало понравилось всем. Один кинокритик даже посетовал, что нет такой награды, которую можно было бы вручать актерам за спортивную доблесть. Герой Антона Шагина, юный партработник Валера, выкладывается до предела физических сил: в предрассветных сумерках он мчится к реактору, чтобы убедиться в достоверности слуха об аварии, а потом, увидев вспоротый взрывом, вывернутый наизнанку, обугленный, искореженный и дымящийся четвертый блок, бегом возвращается в Припять.

Валера поклялся на партбилете, что будет молчать: "Никому ни слова. Аварии не было, потому что ее не может быть". Он бежит молча, задыхаясь от страха и усталости, по просыпающемуся городу, мимо играющих детей и праздных взрослых, не знающих о надвигающемся на них саване радиации. Одним прыжком - в общежитие, за подругой, потом - бегом на вокзал. Дорога каждая секунда. Но Вера не верит, тянет время. Потом они вместе бегут через город, а потом в асфальте застревает каблук. Поезд уходит. Валера и Вера остаются в городе живых мертвецов. Бег прекращается. Набирает обороты колесо привычной жизни, будничные конфликты и катастрофы отодвигают на второй план конец света.

Смерть Икара

"Представьте себе, наступил Апокалипсис, и это никого не волнует, - начинает рецензию на фильм одна из центральных немецких газет Frankfurter Rundschau. - Российский режиссер Александр Миндадзе снял фильм о Чернобыле и при этом, видимо, ориентировался на Питера Брейгеля Старшего: как на картине фламандца, в идиллическом прибрежном ландшафте никто из рисованных персонажей не замечает торчащие из воды ноги тонущего Икара, так и Миндадзе детально прописывает все нюансы повседневного и будничного. Едва различимый вдали, коптит на заднем плане аварийный реактор".

О Чернобыле можно было бы снять эффектный блокбастер или политический манифест, выносящий приговор циничной советской эпохе. Фильм мог бы стать сентиментальной мелодрамой или захватывающим триллером. Но Миндадзе инсценирует его как драму без элемента героического. Отрезок в 36 часов, которые прошли с момента аварии до начала эвакуации жителей Припяти, сжаты в метафору о катастрофах и иррациональной человеческой природе.

В этом фильме предчувствием гибели пронизан каждый кадр, пишет кинопортал Filmstarts: "Откуда исходит угроза, известно, но опасность невидима, а потому о ней легко забыть, по крайней мере, в минуту счастья, продленного в отчаянии еще на один короткий момент. Еще одна бутылка вина, еще один танец, еще один безоблачный и безмятежный день, последняя невинная суббота... Умышленная искусственность инсценировки придает кинофильму ауру постмодернистского экзистенциального театра, который к истине ведет через гротеск".

Другая центральная немецкая газета, Die Welt, с удовлетворением констатирует отсутствие на экране "запретной зоны в стиле Тарковского, трехголовых птиц, ежей без иголок и красного от радиации соснового леса" и видит в изуродованном ядерном реакторе страшный символ душевного апокалипсиса. Кинопортал Programmkino хвалит режиссера за то, что он "вывел на первый план не взрыв, реально произошедший на Чернобыльской атомной электростанции, а, так сказать, взрыв внутренний, произошедший в психике людей".

Страдания зрителя

Камера в фильме смотрит на людей в упор. Дистанция между актерами и объективом почти нулевая. "Немилосердной" назвала работу румынского оператора Олега Муту баварская медиакомпания Bayerische Rundfunk. Камера безжалостно подмечает все, следует по пятам за героями, читает их тайные мысли. Мучительная близость понравилась не всем. Проблема в том, пишет кинопортал Critic, что в крупных планах "не видно ничего существенного", персонажи "невыразительны", даже главный герой Валера "бледно нарисован", его подруга Вера - просто "истеричная глупая гусыня". Портал perlentaucher пришел в ужас от "русских мужчин", которые "либо тупы, либо противны, либо и то, и другое".

"Рекой текли вино и водка!" - с неодобрением пишут обозреватели, видимо, не поняв, что в данной ситуации красное вино "забубенные русские" пьют как лекарство от радиации… Обозреватель газеты Süddeutsche Zeitung обвиняет Миндадзе в том, что тот "не нашел ни одного праведника, достойного зрительской симпатии. Его герои пьют, дерутся или покупают новые туфли, ведут себя, как грешники, когда вокруг них рушится мир".

Первую половину фильма, судя по обнаруженным рецензиям, в Германии посмотрели на одном дыхании. А потом, когда "фильм застрял" в "разборке отношений", многие утратили к нему интерес. "В субботу" мог бы стать важным словом в кино, - пишет газета Frankfurter Allgemeine, - о неспособности индустриальной цивилизации до конца осознать свой разрушительный потенциал". Но получился "маленький фильм", в котором "большую идею" заглушила "драматургическая возня". Миндадзе "достал Чернобыль из шкафа с ядами истории, но окончательная киноверсия кошмарных событий апреля 1986 года еще не вышла на киноэкран", - отмечает газета.

Заключительный кадр, в котором искореженный и обугленный реактор чудовищным монстром нависает над обреченными беглецами, возвращает фильму его начальную пронзительную интенсивность. Но кто оценит этот роскошный кадр, если "замученный" зритель уже сбежал "из кинозала обратно в жизнь, на свежий, чистый, прохладный воздух?"

В советском кино было много "невыразительных" героев и ситуаций, возможно, западный зритель просто не умеет видеть подтексты в банальном? "Там спрятано больше, чем видно на первый взгляд, - встает на защиту картины Frankfurter Rundschau. - Вторая режиссерская работа Миндадзе подготовлена всем его прошлым опытом в кино. В фильме нет ничего случайного, рамки специально широко раздвинуты для интерпретации". Какой бы ни была прокатная судьба фильма "В субботу", к сценаристу и режиссеру Александру Миндадзе теперь в Германии будут присматриваться с большим вниманием.

Автор: Элла Володина
Редактор: Дарья Брянцева