В Одессе в ночь на пятницу, 12 июня, прогремели два взрыва. Жертв, по информации местных СМИ, нет. Сработали два взрывных устройства. В результате были подорваны два билборда с социальной рекламой. На одном из них была изображена Ольга Духнич, журналистка украинского издания "Новое время", которая после аннексии Крыма Россией покинула его и переехала в Киев. На уничтоженном плакате были написаны слова "Крым - это Украина". Ольга Духнич по телефону ответила на вопросы DW о том, почему не волнуется за свою безопасность, почему Одесса - не Донбасс, и почему в социологических исследованиях в Крыму она не видит смысла.

DW: Один из взорванных билбордов в Одессе был с вашим изображением. Вы это воспринимаете как личную угрозу?

Ольга Духнич: Нет, не воспринимаю совершенно. Прежде всего, меня это удивило, потому что эта кампания длится уже несколько месяцев, почему именно сейчас (такие взрывы. - Ред.)? Я думаю, что в большей степени это имеет отношение к нынешней ситуации в Одессе, а не к информационной кампании "Крым - это Украина". Насколько я знаю, на втором билборде тоже была размещена социальная реклама, и она была о сепаратизме.

- Вы сами бывали в Одессе? Вы знаете, какие там настроения, что хотели этим сказать те, кто эти взрывы устроил?

- Я бывала, конечно, в Одессе. На мой взгляд, то, что там сейчас происходит, это попытка поддержать ощущение у горожан ощущения нестабильности. Тем более сейчас курортный сезон начинается.

А поскольку после оккупации Крыма Одесса становится вторым по значимости курортным регионом Украины, понятно, что это может быть все что угодно - от конкуренции до банального желания показать, что в Одессе не очень спокойно.

- Вступление в должность губернатора Одесской области Михаила Саакашвили может быть фактором роста недовольства среди пророссийски настроенных жителей Одессы?

- Я думаю, да, почему бы и нет. Хотя для меня Саакашвили - руководитель, прежде всего, области. Насколько это могло быть личное послание ему, я сказать затрудняюсь.

- После трагедии 2 мая было много разговоров о том, почему в Одессе не произошло то, что произошло на востоке Украины, учитывая значительное число пророссийски настроенных жителей. Вообще такого рода события, как в Донбассе, в Одессе еще возможны?

- Думаю, нет. Потому что и процент населения, которое имеет пророссийские взгляды, не такой выраженный, как в Донецкой и Луганской областях. И социальные страты очень разные. В Донецкой и Луганской областях больше рабочих людей, ориентированных на непосредственную близость к России, а Одесса - очень прагматичный город, где люди зарабатывают на туризме, на деятельности в порту, в том числе международном. Они прекрасно понимают, что если с Одессой произойдет то, что произошло с Луганской или Донецкой областями или с Крымом, то они потеряют большую часть своих доходов.

- На взорванном плакате написано "Крым - это Украина". Какой смысл в этом плакате сегодня чисто прагматически? Ведь Россия дала понять, что собирается его удерживать всерьез и надолго, любыми средствами?

- У этой информационной кампании, когда мы начинали ее делать, как я понимаю, было несколько целей. Первая цель - это, прежде всего, привлечь внимание к этой проблеме. Территория Украины достаточно большая, и для многих людей то, что произошло в Крыму, остается неявным, далеким. Это одно из напоминаний о том, что Крым действительно является частью Украины, что есть люди, готовые об этом говорить. А второй момент - он связан с тем, что эти щиты во многом поддерживают тех людей, которые переехали с полуострова на материковую Украину в силу разных обстоятельств. И для них эти слова - позитивный мотивирующий фактор.

- В России по умолчанию считается, что несогласными с возвращением Крыма России - такими людьми, как вы - легко можно пренебречь. Ведь на организованном российскими властями референдуме в марте прошлого года большинство пришедших высказалось за вхождение Крыма в состав России. Какие настроения там сегодня, понять возможно? И возможен ли какой-то объективный социологический анализ настроений на полуострове?

- Первое: вряд ли референдум, который был проведен в тех условиях, в которых он был проведен, можно считать легитимным не только де-юре, но и с точки зрения процедурной. Если за полмесяца объявить и провести референдум - каким образом он сказывается на осознании реальности приходящих на этот референдум? Во-вторых, мы не знаем, сколько людей в действительности пришло и сколько проголосовало.

А что касается анализа настроений, то сегодня он, думаю, невозможен. Почему? Потому что очевидно, что есть значительный процент людей, которые поддерживают так называемое присоединение Крыма к России, но говорить о серьезной социологии в Крыму я бы не бралась хотя бы потому, что существует угроза уголовного преследования за выражение своей позиции по этому вопросу людьми, которые не поддерживают этот проект. Угроза реальная. Если проводить какие-то социологические исследования в Крыму, то это должны быть исследования, связанные с влиянием механизмов наказания и устрашения на обывателя и замер степени субъективного восприятия риска в выражении своей свободной позиции. Я думаю, что это было бы более продуктивно.

- Знаете ли вы, сколько людей вынужденно покинули Крым после февраля 2014 года?

- Я знаю, что около 20 до 30 тысяч, по разным подсчетам. Сложно говорить о точных цифрах, потому что многие люди уезжают обратно, не сумев адаптироваться - найти жилье и работу. А есть те, кто только сейчас избавляются от иллюзий, что в Крыму они смогут зарабатывать во время туристического сезона, и уезжают с полуострова. Эта картина динамична.