Когда на малую сцену МХТ им. Чехова вышли трое мужчин, ни у кого зрителей не возникло сомнения в том, что это немцы - и не только потому, что спектакль был немецкий. Это были самые настоящие немцы, педантичные в одежде, в осанке, пластике и даже в том, как они говорили по-русски: с какой-то слишком аккуратной, слишком правильной, слишком четкой манерой произношения. В общем, выбор актеров для инсценировки романа Райнальда Гёца (Rainald Goetz) "Йоханн Хольтроп. Срез общества" просто великолепный.

Творческая лаборатория

Как великолепна и режиссерская работа Фридерике Хеллер (Friederike Heller), штатного постановщика берлинского театра Schaubühne. Ее спектакль – первый в необычном театральном проекте, который носит название "О самом главном. Немецкий театр впервые на русском". Его организаторы - Московский художественный театр и Институт имени Гете (Goethe-Institut) - позиционируют проект как творческую лабораторию, в рамках которой немцы поставят в Москве с российскими актерами три "эскиза" – то есть спектакля-читки. Первым и стал как раз "Йоханн Хольтроп".

Спектакль начинается с того, что главный герой, имя которого носит роман Гёца, топ-менеджер крупной компании (годовой оборот – почти 20 миллиардов евро, как рассказывает в романе), приезжает в один из филиалов компании, чтобы снять с работы коллегу, много лет его возглавлявшего. Хольтроп (актер Дмитрий Готсдинер), привыкший к тому, что все всегда и во всем безоговорочно ему подчиняются, уверен, что не возникнет никаких проблем. Но руководитель филиала (его играет Валерий Трошин), перестав быть винтиком, каким он являлся в отлаженном механизме бизнеса, почувствовал себя по-настоящему свободным человеком и вступает с боссом в открытый конфликт. Третий персонаж - начальник службы безопасности, которого играет Павел Ильин, - предлагает уволенному, используя компрометирующие Хольтропа документы, вступить в сговор против босса...

Немцы, Шариков и Коржаков

Спектакль короткий, длится всего 1 час 10 минут (инсценирована лишь одна часть романа из трех). Но очень содержательный. Фридерике Хеллер, поставившая его, говорит по-русски, причем за две недели работы с актерами основательно пополнила свой словарный запас. Между прочим, больше всего из новых для нее русских выражений Фридерике понравилось слово "счастливчик". Не знаю, относит ли режиссер это к себе, но Хеллер очень хвалит команду (включая костюмеров и осветителей), с которой ей довелось работать: "Я была просто поражена тем, как быстро актеры все схватывали. Во всем проявлялась дисциплинированная доброжелательность. Я очень благодарна, что мне удалось поставить роман Гетца именно в МХТ".

Комплименты в адрес театра отпускал на открывавшей проект пресс-конференции и руководитель культурных программ Института имени Гете Вольф Иро (Wolf Iro). Он был приятно удивлен тем, что академический МХТ, который на Западе многие продолжают считать "квинтэссенцией" советского театра, таковым как раз не является. Это вполне современная европейская сцена. Но если это так, чем же интересен именно немецкий театр российскому зрителю? И в чем его отличие от театра российского? Известный российский театровед Анатолий Смелянский и заместитель художественного руководителя-директора МХТ, также принимающий участие в реализации проекта, отвечает так. По его мнению, достаточно велика степень влияния немецкой культуры вообще. Что касается отличия, то немецкий театр поражает своей откровенностью и беспощадной жестокостью.

"Немцы не боятся копаться в душе человека", - подчеркивает Смелянский и приводит такой пример. Недавно на телеканале "Дождь" бывший телохранитель Ельцина Коржаков давал интервью, где рассказывал о том, как он (именно он, Коржаков) фактически управлял государством. И при этом обливал грязью всех политиков того времени. "Ну, прямо Шариков!", - говорит Смелянский и продолжает: "В России лет десять назад вышел фильм "Собачье сердце". Но немцы бы этим не ограничились. Они бы сняли фильм про самого Коржакова. Они Коржаковых не боятся, потому что от них не зависят. В 1990-е годы мы считали, что у нас театр социальный, а вот западный ­ нет. Теперь приходим к выводу, что немецкий театр стал как раз социальным, а вот наш идет куда-то не туда". Смелянский убежден, что спектакль "Йоханн Хольтроп" станет большой школой для российского театра.

Фредерике Хеллер тоже на это надеется. Кстати, в Германии она поставила "Отцы и дети" Тургенева, спектакль по Пелевину, собирается ставить в Дрездене "Бесов". То есть с русской культурой знакомит немецкого зрителя основательно. Теперь пришла пора познакомить российского зрителя с современной немецкой культурой. Начало удалось.

Обсудить в сети Facebook