- Святейший Отец, с недавнего времени снова стали говорить о притягательной силе католичества. В чем жизненная сила и потенциал этой столь древней организации?

- По-моему, уже понтификат Иоанна Павла II привлекал внимание людей и объединял их. События, связанные с его смертью, остаются, с исторической точки зрения, чем-то неповторимым: сотни тысяч человек упорядоченно стекались к площади Святого Петра, часами стояли и, хотя силы должны были покинуть их, внутренняя сила поддерживала их. И позднее мы снова пережили нечто подобное в день торжественного начала моего понтификата, а потом еще раз в Кёльне.

Прекрасно то, что общинный опыт становится в то же время опытом веры, что общинный опыт не переживается лишь в каком-то определенном месте, но становится более живым, освещая католичество ярким светом в местах особого проявления веры. Конечно, это должно продолжаться и в повседневной жизни. Обе вещи должны идти рука об руку. С одной стороны, великие моменты, в которые мы чувствуем, как прекрасно находиться здесь, Господь среди нас, а мы - большая община, собранная воедино и превосходящая все границы.

Но из этого нужно, разумеется, черпать порыв, чтобы выдержать трудное паломничество повседневности, жить, отталкиваясь от этих светящихся точек и ориентируясь на них, а также уметь приглашать других в эту странствующую общину.

Я хочу воспользоваться случаем, чтобы сказать еще вот что: я чувствую большую неловкость из-за того, что делается для подготовки к моему визиту. Мой дом выкрашен заново, одно из профессиональных училищ возвело вокруг него новую ограду. Один евангелик – учитель религии – также трудился над моим забором. И это лишь небольшие детали, но они являются знаком огромной работы. Я нахожу все это необычайным и не приписываю это самому себе, но рассматриваю как знак желания быть причастными к общине веры и служить друг другу. Проявлять солидарность по вдохновению от Господа: вот что меня трогает, и я хотел бы поблагодарить за это от всего сердца.

- Святейший Отец, вы упомянули об общинном опыте. Ваша поездка в Германию – вторая после вашего избрания. После Всемирного дня молодежи и, возможно, совсем иначе - после чемпионата мира по футболу, обстановка некоторым образом изменилась. Создается впечатление, что немцы больше открылись миру, стали более терпимыми, более радостными. Чего бы еще вы пожелали нам, немцам?

- Ну, я бы сказал, что уже со времени окончания Второй мировой войны немецкое общество начало внутренне преобразовываться, начал преобразовываться немецкий менталитет, еще более укрепленный воссоединением. Мы более глубоко включились в мировое сообщество и, конечно же, испытали влияние его менталитета. Так всплывают на поверхность и те аспекты немецкого характера, которых другие от него не ожидали.

Нас описывали как неизменно дисциплинированных и сдержанных, и это не лишено основания. Мне очень нравится и то, что лучше проявилось сегодня и что видят все: немцы не только сдержанны, пунктуальны и дисциплинированны, но они также спонтанны, веселы и гостеприимны. Это прекрасно. Вот чего я желаю: чтобы эти добродетели росли и дальше, и чтобы немцы имели рвение и постоянство в христианской вере.

Radio Vatikan: Святейший Отец, ваш предшественник провозгласил блаженными и Святыми огромное количество христиан. Кое-кто думает, что их даже слишком много. Вот мой вопрос: беатификации и канонизации вносят в Церковь что-то новое только в том случае, если они могут считаться настоящими образцами. Германия "производит" относительно небольшое количество Святых и Блаженных по сравнению с другими странами. Можно ли сделать что-нибудь для развития этого пастырского аспекта, чтобы потребность в беатификациях и канонизациях приносила подлинные пастырские плоды?

- Вначале я тоже в какой-то мере считал, что большое количество беатификаций чуть ли не давило на нас и что, возможно, следовало бы быть более избирательными: выбирать тех, кто более четко воспринимается сознанием. Тем временем, я децентрализовал беатификации, чтобы всякий раз лучше выделять этих персонажей в местах, к которым они принадлежат. Возможно, какой-нибудь Святой из Гватемалы не интересует нас здесь, в Германии, и наоборот, Святой из Альтеттинга, по-видимому, не заинтересует Лос-Анджелес и так далее, не правда ли?

Кроме того, я считаю, что эта децентрализация находится в гармонии с коллегиальностью епископов и их коллегиальными структурами, что она уместна как раз для того, чтобы подчеркнуть: у разных стран есть свои образцы для подражания, которые особенно действенны именно в этих странах. Я также заметил, что беатификации на местах волнуют многих людей, которые говорят: "Наконец-то один из нас!", они обращаются к ним, вдохновляются ими. Блаженный принадлежит им, и мы рады, что их так много. А то, что мы, с развитием мирового сообщества, тоже больше о них узнаем, - прекрасно.

Но важнее всего, что и в этой области царит многообразие, важно то, что мы в Германии знакомимся с собственными образцами для подражания и радуемся им. Наряду с этим совершаются канонизации более выдающихся людей, имеющих значение для всей Церкви. Я бы сказал, что отдельные епископские конференции должны выбирать, должны решать, что уместно, что на самом деле говорит нам что-то важное, должны выделять этих персонажей – не слишком многочисленных – которые бы оставляли глубокий след.

Это можно делать при помощи катехизации, проповеди, можно было бы создать фильм, и я представляю себе прекрасные фильмы. Мне, конечно, знакомы только Отцы Церкви: фильм об Августине, о Григории Назианзине – это совершенно неповторимый образ: он постоянно убегал от того, что казалось ему слишком великим.

Нужно рассказывать и наблюдать: вокруг нас – не только скверные ситуации, о которых снято так много фильмов. Ведь есть же и удивительные исторические персонажи, совсем не скучные, но очень актуальные. В общем, нужно стараться не загружать людей слишком сильно, а знакомить их со многими персонажами, которые актуальны для современности и которые вдохновляют.

"Немецкая волна": Можете вы припомнить какую-нибудь смешную историю? В 1989 году в Мюнхене вы были награждены орденом Карла Валентина. Какую роль играет юмор и непринужденность в жизни Папы?

- (Смеется). Я не отношусь к людям, которым в голову постоянно приходят анекдоты. Но умение видеть смешную, радостную сторону жизни, а не относиться ко всему слишком трагически, я считаю очень важным и, можно сказать, необходимым для моего служения. Один писатель говорил: ангелы умеют летать, потому что они относятся к себе легкомысленно. И мы, наверное, смогли бы немного летать, если бы не воспринимали себя настолько всерьез.

- За человеком такого высокого ранга, как вы, разумеется, очень много наблюдают, о вас говорят. И при чтении я был поражен словами многих наблюдателей о том, что личность Папы Бенедикта отличается от личности кардинала Ратцингера. Можно вас спросить о том, как вы видите себя самого?

- Меня уже неоднократно разрезали на части: на профессора первого периода и среднего периода, на раннего кардинала и позднего. Теперь к этому добавилось еще одно деление. Бесспорно, обстоятельства и ситуация, а также люди оказывают влияние, ведь это разные виды ответственности. Однако моя основная личность и мое основное мировоззрение выросли, но в главном они остались теми же, и я рад, что теперь другие видят стороны, которых ранее не замечали.

- Можно сказать, что ваш пост - не бремя для вас, что вы наслаждаетесь им?

- Ну, не до такой степени, потому что он утомителен. Во всяком случае, я стараюсь находить радость и в нем.

ZDF: Сердечно благодарю вас, также от имени моих коллег, за эту "всемирную премьеру". Мы рады, что вы посетите Германию, Баварию – до свидания.

- И я сердечно вас благодарю.