Дискуссия под названием "Рассерженные горожане - новые социальные движения и демократические институты: опыт Штутгарта и Москвы", состоявшаяся 15 ноября, во второй день работы форума гражданских обществ России и Германии "Петербургский диалог", получила весьма неожиданный поворот. Судя по названию, участники круглого стола хотели найти нечто общее в природе протестных движений в России и Германии, а нашли одни отличия. Одним из главных выводов участников дискуссии стало то, что гражданскому обществу в России предстоит пройти еще долгий путь для того, чтобы государство превратилось из репрессивного органа в "агентство по оказанию услуг".

Как росла немецкая оппозиция

Открывший обсуждение профессор Гёттингенского университета Петер Шульце (Peter Schulze) вкратце описал историю становления немецкой оппозиции. В пятидесятые годы, по его словам, немцами, выходившими на улицы, двигало всего одно желание - не допустить новой войны.

В шестидесятые началась системная критика, в основе которой лежало недовольство капитализмом. Тогда, объяснил профессор, протестные настроения были характерны по большей части для молодежи и интеллигенции, но отнюдь не среднего класса.

В семидесятых-восьмидесятых годах появились новые партии, в том числе "зеленые", которые выводили на улицы своих сторонников. Для последнего десятилетия прошлого века, по выражению Шульце, было характерно сокращение социальных расходов, поэтому протесты были связаны по большей части с этим.

Немецкие протестующие верят в демократию

Наконец, в начале нового века оппозиционные настроения опустились до локального уровня. К протестам, продолжил немецкий профессор, примкнули самые широкие слои населения, а их требования стали касаться вопросов, представляющих насущный интерес для каждого гражданина. Например, строительство Берлинского аэропорта, которым многие были недовольны, до сих пор не завершено.

По словам Петера Шульце, характерная черта нынешних недовольных в Германии парадоксальным образом заключается в том, что они на самом деле довольны. Правда, не столько властями, сколько в целом государственным устройством страны. "Они верят в демократию в Германии", - подвел итог Шульце.

С российской оппозицией, как выяснилось, дело обстоит иначе. Протестующие не довольны государственной политикой в целом, однако сами мало что могут предложить, признал депутат Госдумы от "Справедливой России" Илья Пономарев. В этом, по его словам, и кроется главная проблема.

Конфликт формы и содержания

"У нас форма определяет и, к сожалению, подменяет содержание", - объяснил депутат. А поскольку содержание за год протестов так и не выкристаллизовалось, у многих людей складывается впечатление, что в дни митингов на улицах просто происходит, как выразился Пономарев, "революция норковых шуб".

Депутат, который долгое время сам был в рядах "белоленточного движения" и даже носил в Думе соответствующий символ, полагает, что лидеры российской оппозиции боятся выходить из интернета, где получили полное признание, а потому диалог с ними, как и с властью, невозможен.

Протест в России меньше, чем протест

Спад протестных настроений в России был ожидаем, полагает гендиректор Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) Валерий Федоров. По его словам, рост гражданской активности и развитие интернета сделали свое дело, однако этого оказалось мало. "Сегодня спрос на демократию в России меньше, чем двадцать лет назад", - указал Федоров.

Причина этого, по его мнению, во многом заключается в том, что "настоящий голод оппозицией не движет, у тех же, кто по-настоящему голоден, еще не проснулось гражданское самосознание". Таким образом, российское протестное движение, которому скоро исполнится год, началось преждевременно, делает вывод социолог.

В попытке успокоить российских коллег, профессор Петер Шульце заявил, что считает процессы, происходящие в России, весьма позитивными. Государство, по его словам, неминуемо "активируется", превратится в "агентство по оказанию услуг", которым и должно быть в условиях реальной демократии. "Впрочем, для этого нужны не только протесты, но и развитие. Нам понадобилось на это сорок лет", - напомнил немецкий гость.