История 30-летней писательницы Юлии Фридрихс (Julia Friedrichs) началась несколько лет назад. Тогда в ходе журналистского расследования молодая немка попыталась устроиться на работу в знаменитую консалтинговую компанию McKinsey. После собеседований и тестов ей неожиданно предложили контракт на кругленькую сумму и машину с шофером. Отказавшись, она принялась исследовать тот мир, в который едва не попала, - мир, называющий себя элитой. Через полтора года кропотливой работы появилась книга "Прошу любить и жаловать: элита" ("Gestatten: Elite"), ставшая в Германии бестселлером. В интервью Deutsche Welle она рассказала о своих поисках и неожиданных находках.

Deutsche Welle: Вы посетили большое количество частных школ и детских садов. Расскажите, как воспитываются те, кто в будущем займет кресла шефов немецких компаний?

Юлия Фридрихс: Я не сторонник обобщений. Но действительно есть много людей, которые преодолевают весь путь от детского сада до кресла начальника, переходя из одного специального элитного учреждения в другое. Ребенку может не исполниться еще и трех лет, как он попадает в дорогой детский сад, где он, например, сразу начинает учить английский и находиться среди себе подобных.

- Неужели, чтобы стать элитой, нужны не какие-то особые качества, а всего лишь толстый кошелек родителей?

- Не совсем. Студенты частных вузов, с которыми я встречалась, не боялись засучить рукава. Они экстремально много работают, проводят в университете до 70 часов в неделю. Однако правда и в том, что попадание в соответствующий вуз зависит от материального благополучия семьи. В частных вузах мне говорили, что небогатые студенты легко могут взять кредит и спокойно учиться у них, но это, естественно, отпугивает людей, у которых родители не миллионеры.

- Можно ли говорить о возникающем параллельном обществе?

- Пожалуй. Порой мне и правда казалось, что я попадаю в параллельный мир. Это чувство возникает особенно остро, когда общаешься с людьми, которые с младенчества обучались в специальных элитных учреждениях. У них не очень много точек соприкосновения с людьми "снаружи", они привыкли разделять - есть мы, а есть они. И о тех, кто живет в другом мире, они порой позволяют себе уронить довольно высокомерные замечания. Они не знают, каково это, когда отец мало зарабатывает или вообще сидит без работы. В этом и заключается проблема: если их готовят на высокие позиции, то неплохо бы им получше знать тех, кем они собираются управлять.

- Элита - определение довольно расплывчатое. Как его понимают в элитных школах?

- Совершенно по-разному. Я как раз старалась посетить те учреждения, которые позиционировали себя как "элитное заведение" или говорили, что тут становятся элитой. Некоторые определяют элитный статус через количество работы. Например, в частном экономическом университете мне объяснили: наши студенты являются элитой, потому что работают по 80-90 часов в неделю. В другом частном интернате элиту определяли через связи и контакты, которые там завязываются. Ученики являются элитой, потому что знают нужных людей. Признаюсь, за полтора года расследований определение "элита" не стало для меня яснее. Более того, мне кажется, каждый определяет его так, как ему выгодно в данный момент. Это такой лейбл, торговая марка, которую можно наклеить на одежду и сказать - мы крутые по той или иной причине. А причины тут всегда разные.

- Играли ли какую-то роль этические факторы?

- Нет, об этом никто не говорил. В элитных учреждениях этические вопросы появлялись как необязательный предмет учебной программы. Но мне все время казалось, что это некое алиби, вопрос не обсуждался с той серьезностью, какой требовал. Все оставалось на уровне каких-то общих слов.

- Является ли финансовый кризис кризисом элит?

- Естественно. Это кризис элит. Сейчас видно, что не очень хорошо иметь замкнутые, отгороженные от остального мира группы. Многие раньше говорили - если они столько получают, то знают, что делать, пусть делают свою работу. Теперь мы видим, что они не всегда знают, что делать. Общество должно контролировать свои элиты.

- Были ли вы удивлены, когда консалтинговая компания McKinsey предложила вам контракт?

- Еще как! До этого мне вовсе не приходилось сталкиваться с консалтингом, я изучала журналистику и пустилась в приключение с посыланием резюме только чтобы написать статью. И в итоге мне предлагают контракт со стартовой зарплатой 70 000 евро в год. Это полный абсурд! Чтобы я занималась реструктуризацией фирм? Не могу себе этого представить.

- Что нужно уметь, чтобы консультировать такие гиганты как "Фольксваген"? О чем вас спрашивали на собеседованиях?

- Нужно уметь хорошо говорить, обладать стрессоустойчивостью, пройти через логические и математические тесты. Что касается знаний по работе, то мне говорили, что всему научат потом.

Беседовала Лейла Кнюппель
Редактор: Юлия Сеткова