На средиземноморском курорте обошлось без терактов. Опасения, спровоцированные опубликованными накануне фестиваля сообщениями о якобы планировавшихся "Аль-Каидой" массовых захватах заложников, в частности, в кинотеатрах, к счастью оказались беспочвенными. Усиленные меры безопасности и абсурдные призывы одной американской еврейской организации к бойкоту Каннского кинофорума оказались единственной ложкой дегтя, подпортившей сладкую жизнь под средиземноморским солнцем.

Однако бойкот не состоялся, и к тщательному осмотру у входов в кинодворцы скоро привыкли. Главную тенденцию завершившегося в Каннах фестиваля определила социально-политическая ангажированность целого ряда отобранных в программу фильмов. Наград удостоились мастера психологического натурализма братья Дарденны, флагман социально-критического кино британец Кен Лоуч, эстетско-критические постмодернисты Аки Каурисмяки и Элия Сулейман, хронист общественных процессов в Южной Корее Им Квон Тайк, левый экстремист Майкл Мур, морализатор Пол Томас Андерсон, и легендарная фигура мирового кинематографа космополит Роман Полански.

Возвращение в прошлое

Девять лет назад Роман Поланский отказался вместе со Стивеном Спилбергом снимать «Список Шиндлера», обосновав это тем, что ребенком пережил гетто в Кракове и лично знает многих из выведенных в фильме людей. Экранизация воспоминаний польского пианиста Владислава Шпильмана, выжившего благодаря цепи счастливых случайностей в варшавском гетто, стала для Поланского зеркалом его собственной биографии. Триумф «Пианиста», удостоенного на юбилейном фестивале Золотой пальмовой ветви, это еще и дань уважения к одному из талантливейших режиссеров старшего поколения, который в этом пожалуй самом личном фильме продемонстрировал гениальную простоту и формальную строгость своих ранних картин.

Два взгляда на одну проблему

Палестинца Элию Сулеймана, удостоенного сразу двух фестивальных наград, называют визуальным террористом. Его «Божественное вмешательство» - один из самых запоминающихся фильмов конкурсной программе нынешнего фестиваля.

Сулейман завоевал симпатии не только членов жюри Международной федерации кинопрессы (ФИПРЕССИ), но и жюри конкурсной программы во главе с Дэвидом Линчем, также известным нарушителем канонов. Элия Сулейман родился в Назарете, эмигрировал в США, вернулся в Иерусалим, где снял свой первый полнометражный художественный фильм «Хроника исчезновения». Картина завоевала на Венецианском кинофестивале 1997 приз за лучший дебют. «Божественное вмешательство» продолжает палестинскую тему и в своей минималистичной драматургии и визуальной хореографии кадрового действия напоминает эстетику Отара Иосселиани и Роя Андерсона. Фантасмагорическая притча начинается с преследования Санта Клауса подростками. Затем следует череда сюрреалистических аллегорий: от парящих в небе воздушных шариков с портретом Арафата до взрывающихся от абрикосовой косточки танков. Обессмысленная политическими обстоятельствами реальность порождает самые невероятные фантазмы, которые материализуются в ней с такой же легкостью, с какой палестинская грация на глазах у остолбеневших израильских солдат пересекает ничейную землю пропускного пункта между Иерусалимом и Рамаллахом. Ироничный, умный и по-хорошему хулиганский фильм был снят при финансовой поддержке со стороны кинофонда федеральной земли Северный Рейн-Вестфалия.

К истокам ближневосточного противостояния обращена показанная в конкурсной программе картина израильского режиссера Амоса Гитая «Кедма». Холокост, амбивалентное отношение европейцев к евреям, насильственное создание государства Израиль, парализующая самоидентификация евреев через роль жертв в срезе многовековой истории – эти темы режиссер подает, к сожалению, в эстетике агиттеатра, без исторического фона и психологической глубины.

«Божественное вмешательство» и «Кедма» стали своего рода совместной политической декларацией палестинского и израильского режиссеров, которые ранее вместе сняли документальный фильм на ближневосточную тему. Однако за стенами фестивального дворца по-прежнему доминирует односторонний подход к подаче информации из региона. Как рассказал Амос Гитай в беседе с автором, продюсер первого французского телеканала отказался предоставить ему и Элии Сулейману подиум для совместного выступления. Так что пока невозможен диалог даже между кинематографистами, то мечты о едином государстве для евреев и палестинцев, по мнению Амоса Гитая, остаются утопией.

Не допустить забвения

Лекарством от исторической амнезии считает кинематограф Шарль Азнавур, приехавший в Канны представлять фильм с его участием о геноциде армян в Турции в первую мировую войну. «Арарат» канадского режиссера Атома Агояна, по его определению, это медитация о духовной роли искусства в процессе постижения и преодоления трагического прошлого, которое несмотря на давность событий и сегодня вторгается в жизнь отдельно взятого человека. О том, что не это просто абстрактные размышления, свидетельствует судьба самого фильма «Арарат». Турецкие власти, по сегодняшний день отказывающиеся называть убийство свыше миллиона армян геноцидом, запретили показ «Арарата» на Стамбульском фестивале. Во избежание нового витка конфронтации Атом Агоян снял картину с конкурса в Каннах, где фильм шел во внеконкурсном показе. Как это часто случается с политически мотивированным кино, художественная ценность не всегда составляет главное достоинство фильмов. Так и «Арарат». Фильм очень важный с точки зрения вызываемого им резонанса, однако далеко не полностью раскрывающий творческий потенциал режиссера.

И снова о насилии

Чистоту жанра соблюдает радикальная политическая агитпропаганда американского режиссера Майкла Мура «Боулинг для Коломбины» - фильм, завоевавший в Каннах особый приз жюри. Событием стало уже само включение документальной ленты в конкурсную программу фестиваля, впервые за 46 лет. Картина произвела в Каннах фурор и среди критиков считалась одним из главных претендентов на «Золотую пальмовую ветвь». «Боулинг для Коломбины» анализирует причины вооруженного насилия в США, где амуницию можно приобрести чуть ли не в любом супермаркете, а над доводами рассудка торжествуют интересы лоббистов производетелей оружия. Майкл Мур, сам пожизненный член печально известной NRA (National Rifle Association) и известный своими левацкими убеждениями, недвусмысленно дает понять, что истоки агрессивной послевоенной внешней политики США следует искать в «параноидальной ментальности» американцев, основанной на культивируемых столетиями страхах перед чужими, будь то индейцы, чернокожие, коммунисты или пришельцы с других галактик. Это и объясняет, указывает Мур, то, что право на владение оружием в США закреплено в конституционном порядке.

Беспрецедентное насилие продемонстрировал в своем конкурсном фильме «Необратимый» enfant terrible французского кино Гаспар Ноэ. Здесь крушат головы невинных огнетушителями и размазывают по асфальту лица жертв сексуальной похоти с такой невиданной ранее брутальностью, что даже ранний жестокий и бескомпромиссный фильм Ноэ «Один против всех» вспоминается как безобидная сказка. Уже задолго до премьеры «Необратимого» все только и говорили о пятнадцатиминутной сцене изнасилования Моники Беллуччи. Увиденный наконец фильм разочаровал всех. Кинокритики единодушно определили картину как элитарный трэш и банальное ничто. Не спасает фильм ни эстетический радикализм начинаемого с конца повествования, ни мечущаяся в агонии преследования камера, ни деконструкция собственно экранной проекции. На этот раз скандальный фильм фестиваля, который по традиции показывают незадолго до закрытия, остался без призов. Хотя другим знаменитым скандалистам, как например, Ханеке или фон Триеру, удавалось не только шокировать публику, но и импонировать жюри. Дэвид Линч не поддался на провокацию.