Политолог и эксперт по вопросам внешней политики и обороны Бенте Шеллер возглавляет региональное представительство Фонда имени Генриха Бёлля в Бейруте. В 2013 году она выпустила книгу под названием "Мудрость выжидательной тактики Сирии. Сирийская внешняя политика при Асаде". В интервью DW эксперт рассказала о гражданской войне в Сирии, роли джихадистов в этом конфликте и о том, зачем Башару Асаду понадобились президентские выборы, прошедшие в стране 3 июня.

DW: Несмотря на то, что в Сирии уже более трех лет идет гражданская война, 3 июня в стране прошли выборы президента. Практически ни у кого не возникает сомнения, что их победителем станет действующий президент Башар Асад. Зачем, на ваш взгляд, ему были нужны эти выборы?

Бенте Шеллер: Прежде всего, выборы должны были послужить сигналом для его союзников. Россия и Иран уже дали понять, что они не слишком привязаны лично к Асаду. Куда больше они озабочены сохранением своего влияния в этом регионе. Поэтому Асад и пытается продемонстрировать свою дееспособность и представить себя гарантом стабильности.

- Насколько устойчива позиция Асада в действительности?

- За последние месяцы Асад отвоевал ряд населенных пунктов, расположенных у ливанской границы. Тем самым он хочет показать, что власть по-прежнему находится в его руках. На самом же деле, сирийский президент пользуется огромной поддержкой из-за рубежа. Я имею в виду как поставки оружия, так и наемников из "Хезболлах" и из Ирака, сражающихся на стороне Асада. Без этой помощи соотношение сил в Сирии выглядело бы совершенно по-другому. С начала революции потери сирийской армии составляют около 200 тысяч человек - это, практически, половина ее состава. Так что только своих сил Асаду не хватило бы ни на дальнейшее наступление, ни на удержание позиций. И контролировать территорию всей страны ему тоже больше не удастся.

- Какую роль в этой войне играют джихадистские группировки?

- Асад и джихадисты выгодны друг другу. Асад с того момента, как в стране вспыхнули протесты, утверждает, что его противники - террористы и он ведет войну с террором. Эта риторика помогала ему находить понимание в Европе и США, поскольку там, как огня, боятся исламистов. И в самом деле, если посмотреть их видео в интернете, становится очевидно, что они сражаются явно не за установление демократии. Но Асад использует исламских боевиков в качестве устрашения и представляет их более могущественными, нежели они являются на самом деле. Джихадистов в Сирии не так уж и много, но они явно выделяются на общем фоне своей жестокостью. И еще один важный факт, который упускает Запад: Асад вовсе не борется с этими формированиями. Неизвестно ни об одном нападении его отрядов на джихадистов. С ними вступили в борьбу немногочисленные оппозиционные группировки, которые, таким образом, сражаются сразу на двух фронтах. И это также облегчает задачу Асада.

- Какую политику должен проводить Запад по отношению к Сирии?

- В последние годы, да и в последние десятилетия, неоднократно можно было убедиться в том, что и Хафиз Асад, и его сын Башар Асад реагируют на давление со стороны международного сообщества только в том случае, если воспринимают его всерьез. В противном случае они продолжают свой курс. Поэтому не исключено, что было ошибкой слишком рано исключить возможность военного вторжения в Сирию, и при этом еще подчеркивать, что этот вариант неприемлем. Какое воздействие может оказать давление, мы увидели в августе 2013 года, когда после применения Асадом химического оружия казалось, что возможность военного вторжения со стороны США вполне вероятна.

Тогда и в правительственных войсках, и в отрядах джихадистов началось интенсивное движение. Армия Асада оставила ряд своих позиций, а многие солдаты перешли на сторону повстанцев. Но потом опасность военного вторжения миновала, и насилие приобрело какие-то немыслимые масштабы. Власти еще чаще стали применять кассетные бомбы, что в значительной степени привело к гибели большого числа мирных жителей. И все это произошло потому, что режим Асада больше не верил в угрозу серьезных для себя последствий.

- Но позиция России и Ирана практически исключает военное вторжение.

- Разумеется. Но я бы хотела напомнить, что в августе прошлого года было упущено много возможностей для успешного ведения переговоров. Подготовка к "Женеве-2" (Международная конференция по урегулированию ситуации в Сирии. - Ред.) длилась более года, а какого-либо результата достичь не удалось. С помощью угроз, по крайней мере, можно было добиться каких-то уступок. Возможно, создать условия для доставки в Сирию гуманитарной помощи и тем самым поспособствовать тому, чтобы ситуация изменилась в целом. А вместо этого мы сконцентрировались исключительно на проблеме использования химического оружия. Почему - для меня остается загадкой.