«Мне снился сон. Это был кошмарный сон. Я просыпаюсь, и всё в порядке. Никаких инцидентов, никаких нарушений, никаких преступлений. Наши сограждане стали такими, какими их описывают книги и газеты.»

Это слова героя пьесы Хайнера Мюллера «Волоколамское шоссе». И далее:

«Государство – это мельница, которая должна молоть. Государству нужны враги, так же, как мельнице нужно зерно. Государство, у которого нет врагов, перестаёт быть государством. Полцарства – за врага государства!»

Отношения между Хайнером Мюллером и государством, в частности, властями ГДР, всегда были неоднозначными и напряжёнными. В течение добрых 30 лет пьесы Мюллера оставались неотъемлемой частью репертуаров европейских театров.

Хайнер Мюллер родился в 1929 году в Эппендорфе в Саксонии в семье государственного чиновника, состоявшего в социал-демократической партии, что в те времена было далеко не обыденным явлением. С приходом нацистов к власти отец Мюллера за свои коммунистические убеждения был интернирован, долгое время оставался безработным. Как писал позже сам Мюллер, «бедность была частой гостьей в доме родителей». Семья оказалась в Мекленбурге. Там Мюллер, будучи саксонцем и сыном «коммуниста», считался, по его словам, «иностранцем». Ещё в детстве отец привил ребёнку любовь к литературе. «Я перечитал всего Шиллера, и с тех пор мне хотелось писать», отмечал позже Мюллер.

В 1944 году Мюллер отбывает трудовую повинность. По окончании войны он, избежав американского плена, возвращается в оккупированный советскими войсками Мекленбург. Там Мюллер сначала занимается денацификацией библиотек, позже он становится чиновником местной администрации и разъясняет крестьянам смысл земельной реформы. Свой опыт, накопленный в то время, он обобщает в пьесе «Переселенка».

В 1947 году семья Мюллеров возвращается в Саксонию, где Хайнер заканчивает школу. Затем он посещает курсы писательского мастерства и становится членом «Культурного объединения». Мюллер работает в городской библиотеке во Франкенберге и, будучи членом СЕПГ, курирует литературу. В 1951 году родители Мюллера бегут на Запад, Хайнер же переселяется в Восточный Берлин. Работая редактором в газете «Зоннтаг», Мюллер публикует рецензии. В это же время состоялось его знакомство с Брехтом, но в театр «Берлинер Ансамбль», где в то время работал Брехт, Мюллера, который после объединения Германии станет генеральным директором этого театра, тогда не взяли. Мюллер работает какое-то время в Союзе писателей, затем редактором ежемесячного журнала «Юнге Кунст». В это время он знакомится с молодыми писателями ГДР. В начале 50-х годов он пишет свои первые пьесы, некоторые из которых тут же подверглись критике за то, что они якобы не отвечают требованиям социалистического реализма. Тем не менее, в 1959 году Академия искусств присуждает ему и его жене (детской писательнице) премию имени Генриха Манна.

Мюллер становится драматургом Берлинского театра имени Максима Горького. Его пьеса «Переселенка», показанная на международном театральном фестивале, вызвала скандал своей критической направленностью и была расценена как «контрреволюционная атака» на государство. Мюллер был вынужден заняться унизительной самокритикой. Тем не менее, в 1961 году он был исключён из Союза писателей ГДР. В этом же году он пишет свою пьесу «Филоктет». А на постановку написанной в 1964 году пьесы «Стройка» вообще был наложен запрет.

Тем не менее, Мюллер продолжает писать. В начале 70-х годов его в качестве драматурга привлекают к сотрудничеству со знаменитым театром «Берлинер Ансамбль». Здесь он ставит свою пьесу «Цемент», написанную по одноимённому роману Гладкова. В 1975 году Мюллер выезжает на 9 месяцев в США, где он преподаёт в университете Остина в Техасе. Затем год он живёт в Болгарии (его вторая жена была болгаркой), потом снова едет в США. Несмотря на всю сложность отношений с властями ГДР, Мюллер, тем не менее, становится членом Академии искусств ГДР и лауреатом нескольких премий, ему возвращают членство в Союзе писателей.

После объединения Германии Мюллер занимается, в основном, режиссёрской деятельностью. В 1990 году, сравнивая роль театра во времена ГДР и в современности, Мюллер сказал:

«Если говорят, что у меня было сложное отношение к ГДР, то я бы сказал, что у руководства ГДР было сложное отношение к моим текстам и ко мне. Что касается театра, то показательной является услышанная мною история из Эрфурта. В Тюрингии была устроена охота для дипломатов. Праздник для участников охоты, среди которых был и такой великий охотник, как Хонеккер, проходил в Эрфурте в гостинице «Интеротель». Церемониймейстер позвонил в Эрфуртский театр и заявил, что ему нужен актёр, разумеется, член партии, и явиться он должен в костюме зайца. Актёра, который был членом партии, нашли. Нашли и костюм зайца из какого-то спектакля по рождественской сказке. Актёр, наряженный таким образом, выступил с речью от имени убитого зайца. Такова была официальная функция театра в ГДР. Сегодняшнюю проблему можно описать так: когда была изобретена фотография, живопись вынуждена была стать «автономной». То же самое сегодня относится и к театру. Театр утратил свою функцию источника информации. Сегодня есть газеты, есть телевидение. И теперь театру необходимо выяснить, какую же функцию он выполняет.»

Таким же неоднозначным, как и отношение Мюллера к социализму в ГДР, было его отношение к политическим переменам, происходившим в Германии. В одном интервью начала 90-х годов на вопрос, что необходимо сделать для преодоления сталинизма, Мюллер ответил:

«Преодолеть сталинизм, на мой взгляд, не так просто. Причинённый ущерб, видимо, непоправим. Скорее всего, невозможно говорить о социализме с молодым поколением, на которое само слово «социализм» производит отпугивающее воздействие. Это слово сначала нужно забыть и попытаться делать то, что мы считаем правильным и необходимым. И при этом вовсе не обязательно это как-то называть. Поправить ущерб невозможно, во всяком случае, его не поправить в этом поколении.»

Мюллер оставался убеждённым социалистом. Жители ГДР, однако, были разочарованы социализмом. Мюллер разъясняет это так:

«Что, собственно, означает социализм? Никто его не видел. Его никогда не было. Он существовал только в наших умах и на бумаге. То, что люди испытали на собственном опыте, было сталинистским извращением идеи социализма. Хуже всего в настоящее время то, что среди населения ГДР распространено ощущение: «Нас обманули, наша жизнь была напрасной. А теперь предпринимаются попытки повторить эксперимент и провести его лучше. Но у меня-то жизнь только одна, поэтому я в этом больше участвовать не буду». Такое можно услышать в любой столовой, в любой электричке. И возразить на это практически нечего. Остаётся делать конкретную работу. Эта работа будет продвигаться крайне медленно, успехи видны будут не сразу. Скорее, наоборот. Всё будет очень трудно».

Объединение Германии 3 октября 1990 года Мюллер расценивал, в первую очередь, как подчинение ГДР Западной Германии. Некоторое время спустя своё скептическое отношение к процессу объединения страны он выразил в одном интервью:

«Я не считаю, что объединение Германии состоялось. Политически оно состоялось, но не в экономическом отношении, и ещё меньше в социальном. А в психологическом смысле оно вообще ещё даже не началось. Здесь достаточно материала для драматургии и прозы».

Многие пьесы Мюллера заканчиваются одним и тем же: апокалипсисом, смертью, гибелью. По словам самого драматурга, материалом для «профессионального художника, видящего всё в чёрном цвете», является Германия. Именно события истории Германии и Советского Союза интересуют Мюллера больше всего. Нередко пьесы Мюллера посвящены революции, коренным преобразованиям, например, земельной реформе в ГДР или превращению потерпевшей поражение фашистской Германии в социалистическое государство. Революцию Мюллер рассматривает в разных аспектах. В пьесах «Филоктет» и «Маузер» он пытается осознать опыт сталинизма. В пьесе «Цемент» Мюллер показывает процесс отчуждения в условиях социалистической революции, когда индивидуум становится составной частью общества, но в то же время в межчеловеческих отношениях царит ледяная холодность.

После краха социализма в ГДР Мюллер практически не занимается драматургией. Он добивается значительных успехов как режиссёр и продолжает писать стихи. Один из сборников своей лирики он назвал «Призрак покидает Европу», довольно прозрачный намёк на изданный в своё время Карлом Марксом Манифест коммунистической партии, в котором объявляется, что по Европе бродит призрак коммунизма. Действительно ли после краха социалистической системы этот призрак коммунизма окончательно изгнан из Европы?

«Откуда я знаю. Жизнь человека ограничена. В том числе и моя. Даже если в ближайшие 30 лет этот призрак здесь и не появится, он появится в других местах. Он будет постоянно появляться, пока существуют несправедливость, неравенство, пока существуют богатство и нищета. До тех пор и будет бродить этот призрак. Но по Европе в ближайшее время он, скорее всего, бродить не будет».

Впрочем, как заметил один критик, от коммунизма Мюллер отрекался с гораздо большим трудом, чем от своих соратников по партии в руководстве страны. Да и его творчество не слишком вписывалось в их представления об искусстве. Мюллер не выступал против целей социалистического общества, но и не прибегал к методу позитивного реализма, который превращал искусство в государственную пропаганду. Собственно, его преданность социалистической идее и выразительность языка позволили ему избежать репрессий со стороны функционеров от культуры. Язык Мюллера со временем меняется. Если раньше в нём практически не было метафор, то теперь он становится всё более поэтическим. Окончательный поворот от «веры в революцию к апокалипсическому отрицанию возможности какого-либо прогресса» произошёл у Мюллера в 70-е годы. «Где же то завтра, которое мы видели вчера?» - с горечью вопрошает автор. С этого времени своеобразным «лейблом» Мюллера становится цинизм. «Человека не изменишь, поэтому оставь это занятие», - говорит Мюллер.

Мюллер больше не ищет решения проблем. Теперь он только указывает на проблемы, которые подлежат обсуждению. О Мюллере не скажешь, что это писатель, которым двигает надежда. Источником для его творчества были прошлое и настоящее.

Впрочем, цинизм Мюллера был маской. Оказавшийся на периферии общественной жизни представитель интеллигенции пытается выступать в роли этакого пессимиста, который не врачует, а только ставит диагноз болезни. Эта маска обусловлена самой жизнью Мюллера. Источником так называемой мировой скорби у Мюллера были страдания, которые ему причиняла действительность, вызывавшая у него презрение. К обществу он испытывал чувство глубокого отвращения. Люди Мюллеру представлялись пленниками государства и идеологии. Он с ужасом наблюдает за тем, как революции пожирают своих детей. Понятие «свободы», погребённой под цементом конституции, Мюллер считал просто анекдотом. Он описывает бессилие отдельной личности перед государственной системой. Сознавая всю бесперспективность происходящего, Мюллер не предлагает никаких выводов. Эти выводы должен сделать его читатель или зритель сам.

Действительно произведения Мюллера требуют от читателя и зрителя немалых усилий. Несмотря на монументальность и внешнюю циничность своих текстов, Мюллер добивается от актёров и зрителей духовного соучастия в творческом процессе. Как писал один критик, «творчество Мюллера саморазрушительное. Он уничтожает автора в его традиционной форме. Он становится всего лишь инициатором определённых процессов, но не тем, кто эти процессы осуществляет. Эту роль он отводит читателям и зрителям».

Хайнер Мюллер умер в 1995 году, всего через несколько месяцев после того, как он возглавил театр «Берлинер ансамбль».

Зильке Бартлик