Более года назад правительство России ввело эмбарго на поставки некоторых видов продовольствия из стран ЕС, Австралии, Норвегии, Канады и США. Это стало политическим ответом странам, ранее присоединившимся к санкциям против РФ. Среди продуктов, попавших под эмбарго - сыр. По мнению российского руководства, запрет на импорт должен был подстегнуть развитие собственного производства. О том, как на самом деле обстоят дела в российской сыроваренной отрасли, рассказывает в интервью DW вице-президент группы компаний "ПиР" Павел Божко.

DW: Как изменилась структура рынка сыра в России до и после контрсанкций?

Павел Божко: Как ни парадоксально, до санкций и контрсанкций Россия занимала первое место в мире по объему импорта сыра. По этому показателю страна обходила Японию и США, которые занимают, соответственно, второе и третье места. Именно поэтому структура нашего сырного рынка последние шесть-семь лет была достаточно простой: примерно 50% - импортный сыр, 50% - отечественный.

Если разбираться, почему мы держали это место, нужно взглянуть на технологию производства: для того, чтобы сделать 1 килограмм сыра, нужно потратить порядка 10 килограммов молока. Обеспечена ли страна молоком? К сожалению, нет. В России дефицит производства молока. Мы покрываем наше потребление на 65%. Если посмотрим на разброс показателей дефицитности по регионам, картина еще интереснее: из 85 российских регионов только в 21 производство молока превышает потребление.

Поскольку производство сыра тесно связано с производством молока, то оно сосредоточено в 20-22 субъектах РФ. В частности, в Вологодской области, Алтайском крае, Башкирии, Удмуртии. С введением санкций и контрсанкций структура рынка существенно изменилась: доля российского производства достигла примерно 75%, импорт - 25%.

- Сократился ли общий объем сырного рынка в России?

- Всего сыра стало меньше. Если в 2013 году годовой объем потребления сыра был примерно 800 тысяч тонн, то сейчас за этот же период у нас в физическом отношении потребление сыра снизилось на 10-15 процентов и составляет порядка 700 тысяч тонн. Снизилось общее потребление сыра, существенно упал импорт, но в то же время выросло производство российского сыра. И поэтому доля российского сыра в общем объеме увеличилась. Импорт из ЕС и США из-за эмбарго упал практически до нуля. В Европе осталось только несколько стран, которые не под санкциями: Сербия, Швейцария, Турция.

- Какую роль играет сегодня на российском сырном рынке Беларусь?

- Беларусь - это отдельная история. Страна начинает играть очень существенную роль в обеспечении России сыром и иной молочной продукцей. Если посмотреть на географию поставок нашей группы компаний до введения эмбарго и после, то картина получается такая: раньше 60% занимали поставки из Европы, 35% - из России, 5% - из Беларуси. Сейчас российские и белорусские производители занимают по 45% каждый, оставшиеся 10% поступают из Южной Америки, немного из Сербии, Швейцарии и Турции.

- Как санкции сказались на ваших инвестиционных планах и планах партнеров?

- До введения санкций у нас были достаточно успешные переговоры с одной из крупнейших молочных компаний на немецком рынке о ведении совместного бизнеса в России. Нам были интересны их опыт, технологии, бренды, ресурсы. Им в свою очередь тоже было очень интересно выйти на российский рынок. Мы были уже на финальной стадии переговоров, но были введены взаимные санкции и, естественно, стороны взяли паузу. Мы этот вопрос отложили и сейчас ждем развития событий. Думаю, вернемся к нему после снятия санкций.

- Как вы считаете, все эти меры в итоге поддержали российского производителя?

- Тут есть несколько аспектов. Первый из них - статистика. За первые семь месяцев этого года производство сыра выросло на 26% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Красивая цифра. Если посмотреть на структуру, то рост по твердым и полутвердым сырам самой популярной категории - "Костромской", "Пошехонский", "Российский" - составил 34%. Это беспрецедентный рост для современной России. И это единственный на данный момент положительный фактор от введенных санкций и контрсанкций.

Но в каждой бочке меда есть ложка дегтя. И эта ложка дегтя - в сырном продукте. По данным Росстата, производство сырного продукта - в этом случае вместо молочного жира в продукт добавляются растительные жиры: пальмовое или кокосовое масла - у нас выросло на 24% , хотя по нашим данным оно выросло на треть. При этом некоторые недобросовестные производители продают сырный продукт под видом сыра.

- Цены на импортные сыры выросли. Но также выросли цены и на российский сыр. Почему?

- За последние пять-шесть лет рост цен на сыр превышал инфляцию в России, в этот период средняя цена росла примерно на 60%. Общая инфляция в России в этом году - 16%, рост цен на сыр - 18%. Росстат приводит данные по всем сырам, в том числе и по импортным.

Но в производстве российских сыров используется европейское оборудование, оно берется в лизинг, а лизинг - валютный. Все это переоценивается в финансовой отчетности. И для того, чтобы как-то покрыть этот минус, возникающий при переоценке валютной задолженности, компании вынуждены поднимать цены. Кроме того, часть ингредиентов - в том числе закваски - также импортные. То есть мы не можем полностью, без импортных компонентов, технологий и оборудования производить сыр, даже если он производится на основе российского молока.

- Как повлияло продуктовое эмбарго лично на вас, как на потребителя?

- Ассортимент в стране стал уже в целом, но российских сыров стало больше. Мы не можем сделать копии абсолютно всех сыров, которые производятся в Европе. Вот, к примеру, есть такой сыр "Маасдам". Его очень сложно копировать. Даже в Южной Америке, где достаточно неплохо справляются с производством сыров, практически не могут делать "Маасдам". В силу разных причин: технологий, состава трав на пастбищах. Нет у нас ни мягких европейских сыров - бри, камамбера, ни пармезана, ни других региональных специалитетов. В целом, качество "сырной полки" стало хуже.