Трофейным бригадам, действовавшим после Второй мировой войны в советской оккупационной зоне поверженной Германии, наряду с произведениями искусства предписывалось "вывозить полностью" всю документацию, "представляющую ценность". Разбираться, что именно "представляет ценность", решили уже в Москве, поэтому вывозили буквально все: архивы министерств и ведомств, торговых фирм и промышленных предприятий, даже загсов и университетов.

В результате сегодня в российских архивах в качестве "трофеев" лежат мертвым грузом десятки миллионов документов самого разного возраста, происхождения и содержания. Из одного лишь "архива рейха" (Reichsarchiv) было вывезено 157 тысяч дел, это примерно три километра плотно заставленных полок.

Огромное значение для Германии как страны, продолжающей осмыслять свое прошлое, имеют, в частности, архив гестапо (он находится в овеянном легендами РГАСПИ, где в 1990-е годы вдруг "нашлись" дневники Геббельса (Joseph Göbbels), а также архивы нацистских министерств или "архив немецкой социал-демократии". Большую ценность представляют архивы еврейских общин Германии и их отдельных членов, в частности, архив Вальтера Ратенау (Walter Rathenau), занимавшего должность министра иностранных дел Веймарской республики в 1920-х годах и убитого правыми экстремистами.

Зачем России все эти "старые немецкие бумаги"? Почему их не отдают немцам? Это существенный вопрос. "Порой мне кажется, что единственная ценность немецких архивов для России заключается в том, что Германия обязательно хочет получить их обратно, - иронично констатирует в беседе с DW Михаэль Хольман (Michael Hollmann), президент Федерального архива Германии. - Но раз уж этим документам пришлось стать трофеями, мы хотим, по крайней мере, понять, что где находится, и попытаться обеспечить их доступность для ученых".

Поиск с препятствиями

Задача непростая: местонахождение отдельных документов и целых архивов известно далеко не всегда, их сваливали в послевоенное время как придется, лишь часть "трофеев" рассортирована и каталогизирована. Но главное: надо всеми тяготеет то, что немецкий историк и собеседник DW Юрген Царуски (Jürgen Zarusky), сотрудник Института истории (Institut für Zeitgeschichte) в Мюнхене, называет наследственным пороком советской секретности: формальных причин для засекречивания бумаг боле чем 70-летней давности нет, но "рефлекс спецхрана" в большинстве российских архивов сохраняется.

Немало важных немецких исторических документов разошлось по ведомственным или специальным архивам. "В частности, мы исходим из того, что многое хранится в архиве ФСБ", - говорит в беседе с DW сотрудник ГИИМ Маттиас Уль (Matthiаs Uhl). Но дело не только в этом Ведомственные архивы вообще, даже если речь идет о каком-нибудь безобидном НИИ, являются особенно труднодоступными. В каждом архиве - свои требования и (цитирую немецких историков) "не всегда дружелюбное отношение к исследователям".

Но и работа в больших российских государственных архивах для немецких историков - непростое дело. "В день можно получить не более пяти единиц хранения. При этом никто не знает, что окажется в папке. Может, то, что нужно, а может – нет", - рассказывает историк Маттиас Уль, координатор проекта оцифровки в Минобороны России. Правда, "правило пяти папок" существует и в немецких архивах, но эти "пять папок" выдаются на один рабочий стол, а не на один рабочий день. "Немецкие архивы мыслят себя как "сервисная служба" для исследователей и общества", - говорит Юрген Царуски. О российских архивах этого не скажешь.

Страх перед прошлым

Учитывая, что возвращать немецкие документы, как и другие "трофеи", Россия не собирается, оцифровка архивных документов представляется наиболее реальным компромиссом. Но, во-первых, это процесс длительный и дорогостоящий. Во-вторых, объем таков, что на оцифровку всего материала потребовались бы многие десятилетия. Наконец, третья и главная проблема: упомянутая закрытость многих архивов.

В начале марта 2016 года в Москве были представлены первые результаты проекта оцифровки документов из архива Центрального архива Минобороны (ЦАМО): сотрудники Германского исторического института в Москве получили доступ к закрытому в течение многих десятилетий "трофейному фонду" в 28 тысяч дел. Проект полностью финансируется немецкой стороной. Выделенные до сих пор два с половиной миллиона евро предназначены, прежде всего, для закупки специальных сканеров. Среди оцифрованных документов - учетные карточки советских военнопленных из лагерей вермахта (см. заглавный снимок)

"Мне кажется, что российские коллеги испытывают страх перед собственными хранилищами, - анализирует Царуски причины "хронической закрытости" даже официально открытых архивов. - Вспомните историю с "28 панфиловцами": видимо, кто-то думает: "Мало ли, что они там еще могут найти!" То есть исследования историков могут представлять угрозу для "национальной мифологии", так что лучше закрыть архив от греха подальше.

Подписанный российским президентом 4 апреля указ о переподчинении Федерального архивного агентства непосредственно главе государства, то есть ему, косвенно подтверждает это предположение.

Смотрите также: