Первая мировая война, столетие окончания которой отмечается сейчас, была жестокой бойней, которая унесла жизни около 20 миллионов человек - солдат и мирных жителей. Когда она окончилась, стали в ходе различных переговоров решать геополитические проблемы. Дипломаты намеревались, помимо урегулирования международных отношений, осуществить территориальное переустройство Европы и мира. Но они переоценили свои возможности, - считает немецкий историк, профессор Фрайбургского университета Йорн Леонхард (Jörn Leonhard). В интервью DW он объясняет причины этой неудачи.

DW: Господин Леонхард, ваша новая книга, рассказывающая о последствиях Первой мировой войны, называется "Перегруженный мир". Чем же он оказался перегружен?

Йорн Леонхард: В Первой мировой войне, по сравнению с предыдущими войнами, кроме всего прочего, очень важную роль играли средства массовой информации. Активность журналистов, освещавших происходящее на фронтах и в тылу, очень возросла. К тому же это была именно мировая война. Она затронула не только Европу, но и Азию, Африку, на ней решалось будущее колониальной системы. Плюс стали разрабатывать и обсуждать возможность раз и навсегда отказаться от того, чтобы решать конфликты военным путем. Для держав-победительниц это была невероятно высокая планка. Сочетание публичности, мировой масштабности и желание найти идею, концепцию, которая бы позволила никогда впредь не допускать войн, - все это стало для них чрезмерным грузом.

- Тогдашний президент США Вильсон представил на Парижской мирной конференции свои положения послевоенного устройства мира, где в качестве центральных фигурировали такие пункты, как право наций на самоопределение и защита прав национальных меньшинств. Это критиковали как неосуществимую мечту...

- Конечно, теперь это критиковать легко, поскольку сегодня нам известно о последствиях. Но нельзя забывать о том, что тогда для разработки подобных концепций были основания. После 1919 года это было одной из основ реорганизации миропорядка. Лига наций рассматривала создание гомогенных государств как шанс решить проблемы, которые в 1914 году привели к мировой войне. Наглядным отражением такой установки стала получившая большую поддержку со стороны Лиги наций кампания по принудительному обмену населением между Турцией и Грецией. Как говорилось в ходе переговоров по данному вопросу, если иначе проблемы национальных меньшинств не решить, то придется сделать население того или иного региона более однородным.

- Однако эта концепция провалилась.

- Да. Концепция национального самоопределения такого рода никогда не применялась в чистом виде. Во многих случаях ее реализация зависела от географических, исторических, экономических, стратегических факторов. Зачастую при этом принцип национального самоопределения являлся лишь одним из целого ряда аргументов. Например, Вильсон, говоря о необходимости воссоздания польского государства и обеспечения его экономической стабильности, выступил за предоставление ему выхода к Балтийскому морю. Это, по сути, подразумевало передачу Польше территорий, на которых проживало не польское население, чьи интересы в сфере национального самоопределения далеко не всегда учитывались.

- Можно ли говорить о расширении границ национальной самоидентификации и, возможно, даже об интернационализации общественного сознания после 1918 года?

- Разумеется. Это одно из самых важных последствий 1918-1919 годов. Одним из главных итогов Первой мировой войны стало массовое перемещение народов. Из Османской империи, Российской империи, Габсбургской монархии бежали миллионы людей. Государства, в которые хлынули эти потоки, были перегружены, что обернулось для них серьезной проблемой. К тому же встал вопрос о том, что делать с вернувшимися из плена солдатами – выходцами из стран, которых больше не существовало, например, Австро-Венгерской монархии.

Или возьмем вопрос, связанный с репарациями и госдолгами. Погасить свои долги Соединенным Штатам французы и британцы рассчитывали за счет репарационных выплат со стороны Германии, но разоренная после войны страна не могла их обеспечить. Амбивалентность Парижского мирного договора заключалась в том, что, с одной стороны, он стимулировал интернационализацию, а с другой - приводил к национальной изоляции, поскольку из-за большого количества мигрантов почти все страны пошли на ужесточение требований по приему беженцев.

- Сейчас в Европе в центре внимания - идея европейской идентичности. Как вы к этому относитесь?

- С большой осторожностью, поскольку считаю, что сначала нужно понять и в определенной мере принять национальные различия. В 2014 году у меня появилась возможность составить четкое представление о том, как обходятся с наследием Первой мировой войны британцы, французы, бельгийцы, сербы, поляки, немцы. Так вот, говорить о том, что существует некая общеевропейская память о Первой мировой войне, не приходится. После 1918-1919 годов многие считали, что ответом на опыт, связанный с Первой мировой войной, должна стать другая Европа. Однако тот, кто занимается изучением Первой и Второй мировых войн, видит, что европейская интеграция - это не только идеализм "европейской идеи", но и переоценки опыта прошлого. Одной из причин примирения между немцами и французами в 1960-е годы не в последнюю очередь стал именно такой опыт.

Смотрите также: