30 октября в России отмечается День памяти жертв политических репрессий. В этот день по инициативе международного правозащитного общества "Мемориал" в ряде российских городов проходят траурные митинги, на которых зачитывают имена погибших в годы Большого террора (1937-1938 годы).

30 октября - день особенный. Еще в 1974 году советские политзаключенные выбрали его для выражения протеста против политических преследований. Именно тогда по инициативе диссидента Кронида Любарского узники пермских и мордовских лагерей провели в знак протеста совместную голодовку и зажгли свечи в память о своих погибших товарищах.

О значении этой памятной даты, а также о сходствах и различиях в положении политических заключенных в современной России и в Советском Союзе корреспондент DW побеседовал с членом правления общества "Мемориал", бывшим политическим заключенным Вячеславом Долининым. Он был осужден в 1982 году за распространение "самиздата" и вышел на свободу в 1987 году.

DW: Как вы отмечали День политзаключенного СССР, находясь за решеткой?

Вячеслав Долинин: В 37-й зоне Пермской области, где я сидел, накануне этого дня мы, обычно, писали два заявления. Одно - начальнику лагеря о том, что 30 октября мы будем проводить однодневную голодовку, а второе, в котором мы излагали свои требования, - в генеральную прокуратуру.

Во-первых, мы требовали, чтобы нас признали политическими заключенными, и в соответствии с итоговым документом Мадридского совещания 1980 года и Хельсинкским пактом по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года, допустили в места заключения экспертов международных правозащитных организаций. Кстати, под обоими вышеупомянутыми документами стояла подпись СССР.

- А кого из тех, кто находился вместе с вами в лагере, вы причисляете именно к политическим заключенным?

- Это были те, кто отстаивал свободу распространения информации, борцы за свободу передвижения, а также представители различных националистических движений бывших советских республик, которые боролись за их независимость. Прежде всего, это были представители государств Балтии, Украины, Грузии и Армении. Кстати, с некоторыми из них я поддерживаю отношения до сих пор. В Литве это - Сигитас Тамкявичус. Находясь за решеткой, он был поваром! А сейчас он - архиепископ Каунаса.

Кроме того, я переписываюсь с Олесем Шевченко из Киева. Он был арестован за издание подпольного журнала "Украинский вестник". А в 1990 году стал депутатом Верховной рады. Сейчас он активно вовлечен в политическую деятельность у себя на родине.

- Возникали ли у вас - советских политзаключенных 80-х годов - какие-либо трения между собой по идеологическим или по национальным вопросам?

- Нет, никогда. Могла быть какая-то неприязнь на личном бытовом уровне, но не по политическим вопросам. В этом мы были солидарны друг с другом. И по национальным вопросам у нас не было противоречий. Скажем, в то время, когда я находился в заключении в пермском лагере, у нас не было никаких проявлений антисемитизма.

Хотя были горячие споры, например, между верующими и атеистами. Но до серьезных конфликтов между ними дело не доходило.

- А кого, по-вашему, можно отнести к жертвам политических репрессий в современной России?

- Я бы сюда отнес тех, кого привлекли к уголовной ответственности за участие в акциях протеста. Люди вышли на улицу, чтобы выразить свою гражданскую позицию, например, по поводу нечестных выборов. И то, что они совершили, абсолютно не соответствует мере наказания, к которой их приговорили. В данном случае я имею в виду, в первую очередь, фигурантов так называемого "Болотного дела". И я считаю, что их, безусловно, необходимо освободить.

- А как бы вы вообще могли сравнить и уровень политических репрессий и условия содержания заключенных в последние годы существования СССР и сейчас?

- С моей точки зрения, сейчас режим, если говорить об условиях заключения, гораздо мягче, чем в те времена, когда я находился в лагере. Тогда существовали жесткие ограничения по продуктовым передачам, особенно это касалось чая, кофе, шоколада. Конечно, это может выглядеть, как какие-то бытовые мелочи. Но для человека, который находится за решеткой, это довольно важно.

Сейчас в ШИЗО (штрафном изоляторе. - Ред.) каждый день дают горячую еду, а нас кормили через день. Поэтому в бытовом плане условия заключения стали лучше. Существует больше возможностей для контактов с внешним миром. Например, сейчас можно поговорить с родственниками по мобильному телефону, а в наше время такое невозможно было себе представить.

Что касается сходства режимов, то нынешняя авторитарная власть в России многое унаследовала от своей предшественницы - тоталитарной коммунистической власти Советского Союза. В том числе, и кадры, находящиеся во главе страны, были воспитаны прежним режимом и многое от него переняли. Когда президентом страны является полковник КГБ - организации, которая занималась подавлением свободомыслия - понятно, что такая власть и сегодня вряд ли будет поддерживать свободу слова и плюрализм мнений.