Люксембуржец Дин Шпильман с ноября 2012 года возглавляет Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). До этого он 8 лет проработал в ЕСПЧ судьей. Задача суда - расследовать нарушения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, которую подписали 47 стран.

DW: Господин Шпильман, граждане 47 стран - от Португалии до Азербайджана - имеют право напрямую обращаться в Европейский суд по правам человека в Страсбурге. Из каких стран поступает больше всего жалоб?

Дин Шпильман: Можно назвать пять стран: Украина, Россия, Турция, Румыния и Польша. Но я хотел бы подчеркнуть, что в той или иной степени все страны, подписавшие конвенцию, не свободны от проблем с соблюдением прав человека, в том числе и малые страны. Мы, конечно же, занимаемся и этими жалобами.

- В Европейском суде по правам человека скопилось более 100 000 жалоб. Как может один-единственный суд все их рассмотреть?

- Мы прилагаем к этому много усилий. Нам удалось резко повысить продуктивность благодаря политике приоритетов. То есть мы рассматриваем в первую очередь неотложные дела, а потом занимаемся остальными. Мы повысили эффективность отдела, который занимается у нас сортировкой дел по степени их важности. Но работы еще много. При этом я хотел бы подчеркнуть первоочередную ответственность самих стран-участниц соблюдать конвенцию о правах человека. Чем лучше они справляются с этой обязанностью, тем меньше будет у нас наплыв жалоб.

- Давайте остановимся на реформах, которые вы назвали. Вот, например, сейчас у вас работают около 20 судей из России, которые отбирают дела по степени их важности. Они, что, могут единолично решать, какое дела рассматривать, а какое отклонить?

- Нет, эти молодые судьи работают у нас в отделе регистрации в рамках особой программы под названием Secondment. В рамках программы страны-участницы направляют к нам молодых судей, которые в качестве стажеров помогают судьям ЕСПЧ в рассмотрении дел. Это важная помощь. Судьи ЕСПЧ рассматривают входящие дела с помощью стажеров. Но стажеры только помогают, права принимать решения по делам у них нет.

- Что нужно сделать, по вашему мнению, в краткосрочной перспективе, чтобы улучшить работу Европейского суда по правам человека? Что вам, как председателю, кажется наиболее заслуживающим внимания?

- Многие страны оказывают значительную помощь ЕСПЧ. Я хочу подчеркнуть, что, например, Германия и Австрия подают в этом отношении хороший пример. Они перечисляют пожертвования на специальный банковский счет, что имеет для нас большое значение. Правительства этих государств отправляют к нам молодых судей для прохождения практики. Я хочу призвать другие страны последовать этому примеру - делать пожертвования на наш специальный счет и отправлять к нам молодых судей-ассистентов.

- Прежде чем вы вступили в должность председателя суда, вы участвовали в рассмотрении дела Юлии Тимошенко. Напомню, бывший украинский премьер-министр через ЕСПЧ взялась доказать, что ее уголовное преследование на родине объясняется политическими причинами. Что для вас означало участие в таком скандальном процессе?

- Это дело, которое еще находится на стадии рассмотрения. Так что поделиться с вами какими-то подробностями я, разумеется, не могу. Естественно, наша задача заключается и в том, чтобы уметь вести такие судебные процессы, которые потенциально могут иметь политические последствия. Я хочу подчеркнуть, что при рассмотрении поступающих к нам жалоб мы не принимаем в расчет политические обстоятельства, а руководствуемся только юридическими соображениями. Это не означает, что наши приговоры автоматически должны иметь и какие-то политические последствия. Наша юрисдикция - следить, нарушены ли обязательства, взятые странами Совета Европы в рамках подписанной ими Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

- Да, но все-таки вы существуете не изолированно от мира политики. Были ли попытки оказать на вас политическое влияние, например звонки из Киева?

- Я еще раз подчеркиваю, что не могу ничего сказать по делу Тимошенко. Это дело, повторюсь, находится на стадии рассмотрения. Так что комментировать его я не буду. Ведь у нас, что неизбежно, разбирается много таких сложных дел.