В преддверии парламентских выборов осенью 2012 года в Грузии разразился тюремный скандал. Поводом для него стал показ 18 сентября в эфире местного телевидения видеозаписей, зафиксировавших факты насилия, побоев и оскорблений заключенных со стороны сотрудников Глданской тюрьмы № 8 в Тбилиси. Ранее на катастрофическую ситуацию в тюрьмах страны не раз обращали внимание местные правозащитники. Но только после показа видеозаписей политики поняли, что пришла пора действовать.

Партия "Единое национальное движение" президента Саакашивли время упустила. Победу на выборах одержал блок "Грузинская мечта" миллиардера Иванишвили. В беседе с корреспондентом DW глава департамента превенции и мониторинга при аппарате народного защитника Грузии Натия Имнадзе, отвечающая за проверку учреждений пенитенциарной системы, рассказала об изменениях, которые произошли в тюрьмах после смены власти в стране.

DW: Как вы оцениваете реформы новой власти по либерализации пенитенциарной системы Грузии?

Натия Имнадзе: Желание властей либерализовать систему - положительный фактор, главное, чтобы это стремление не осталось на бумаге. Хорошо, что в бюджете на 2013 год на финансирование министерства по исполнению наказаний и пробации предусмотрено 35 миллионов лари (около 16 миллионов евро - Ред.), что почти в два раза больше, чем в предыдущем году. Этого достаточно для радикальных изменений в системе: для серьезной переподготовки сотрудников, работающих в местах лишения свободы, как профессиональной, так и психологической, чтобы они знали, как вести себя в кризисных ситуациях, где проходит грань между их правами и правами заключенных. К сожалению, сегодня в пенитенциарной системе Грузии очень мало профессионалов.

Прошло еще мало времени, чтобы говорить о кардинальных изменениях. До сих пор есть серьезные проблемы с медицинским обслуживанием заключенных, не хватает, например, медикаментов. Ведь почти каждый заключенный болен. При серьезном заболевании он может быть отпущен на свободу, есть даже список таких заболеваний. Но зачастую речь идет о последних стадиях болезни. Эту практику надо менять. Были случаи, когда "освобождали" умершего, чтобы статистика не пополнилась еще одной смертью за решеткой. С другой стороны, сейчас стало легче переводить больных в лечебное заведение. Во многих тюрьмах у заключенных раньше не было положенного по закону доступа к телевидению и газетам, сейчас ситуация улучшается.

- Как отразился тюремный скандал на ситуации в учреждениях пенитенциарной системы?

- После 18 сентября фактов бесчеловечного обращения в тюрьмах зафиксировано практически не было. До этого побои и унижения заключенных носили ежедневный  систематический характер. Многие сотрудники ушли с работы, например, в Глданской тюрьме до 80 процентов контингента сменилось.

Но у скандала есть и отрицательная сторона. Заключенные стали чаще оскорблять сотрудников тюрем и врачей, а также требовать улучшения условий содержания, зашивая себе рот или объявляя голодовку. Администрация тюрем боится принимать ответные меры, опасаясь обвинений в превышении служебных полномочий. В долгосрочной перспективе это может негативно сказаться на дисциплине и эффективной работе тюрем.

- Когда жестокое обращение с заключенными в Грузии стало нормой?

- При Бачо Ахалая (глава департамента по исполнению наказаний в министерстве юстиции Грузии в 2005-2008 гг., был задержан в ноябре 2012 сначала по обвинению в превышении служебных полномочий, затем - по обвинению в пытках - Ред.). Ситуация стала меняться после подавления тюремного бунта в 2006 году в Тбилиси. А вот садизм в тюрьмах начался позже, когда администрация почувствовала полную безнаказанность. В 2009 году было затишье, сменились несколько директоров тюрем, власти пообещали заняться защитой прав заключенных, но через несколько месяцев ситуация повторилось, если не стала хуже.

Тогда мы постоянно получали жалобы от заключенных, в том числе и на самого Ахалая. Мы обращались в прокуратуру, но единственное, чего добивались, это того, что заключенных не били. Однако никакого расследования по фактам злоупотреблений прокуратура не проводила.

Мы стали свидетелями двух моделей грузинской пенитенциарной системы, обе были неприемлемы. Одна модель - верховенство уголовников и воровской культуры. Во втором случае администрация жесткой рукой управляла тюрьмами. Нам нужна такая система, где каждый знает свои права и обязанности - и администрация, и заключенные.

- Правозащитники не раз выражали обеспокоенность перегруженностью тюрем. Как вы оцениваете вступивший в силу 12 января закон об амнистии, который как раз направлен на решение этой проблемы?

- Конечно, мы далеки от европейского стандарта - четыре квадратных метра на заключенного, но благодаря амнистии проблема перегруженности не будет стоять так остро. Грузия по количеству заключенных на душу населения - а всего их у нас более 21 тысячи - занимает первое место в Европе. До марта месяца по амнистии на свободу должны выйти около трех тысяч человек.

Но в самом законе есть погрешности. Скажем, амнистия не касается тех, кто получил дополнительный срок за противодействие администрации тюрем. А ведь эти заключенные часто и были жертвами царившей системы. Например, в Ксанской тюрьме № 15 (в 25 километрах от Тбилиси - Ред.) некоторые заключенные по надуманным предлогам получили один-два года, а то и до десяти лет лишения свободы дополнительно якобы за неповиновение администрации тюрьмы. Этого парламент не учел, что является большим минусом амнистии.