Гость программы "Немцова.Интервью" - президент Эстонии Керсти Кальюлайд. Депутаты эстонского парламента выбрали ее на должность главы государства в 2016 году. Кальюлайд - первая женщина в Эстонии, занявшей этот пост. Ранее она была представителем страны в Европейской счетной палате, занималась аудитом и работала экономическим советником премьер-министра Марта Лаара.

В своих интервью Керсти Кальюлайд обычно подчеркивает необходимость единства ЕС с НАТО. Жанна Немцова выяснила у президента, как она видит свою миссию, зачем Эстонии батальон НАТО и сколько русских в правительстве страны.

Жанна Немцова: Вы были избраны президентом в октябре прошлого года. Каковы ваши главные достижения за это время?

Керсти Кальюлайд: Я предпочитаю, чтобы мои достижения оценивали другие люди. Возможно, еще слишком рано подводить какие-то итоги, но я чувствую поддержку эстонского народа и поддержку со стороны лидеров других государств, с которыми мне удалось поговорить и познакомиться.

- В таком случае какие цели вы ставите перед собой как перед президентом Эстонии?

- Моя цель, как, наверное, у каждого лидера на данном этапе, состоит в том, чтобы придать Европейскому союзу уверенность в себе, помочь людям осознать, что с ЕС не происходит ничего ощутимо плохого, несмотря на то, что глобальная ситуация вокруг Европы - сложная и, возможно, менее устойчивая, чем пять или десять лет назад. Главные ценности Евросоюза проверялись на прочность и остались неизменными. Европейский проект доказал свою экономическую эффективность в большинстве стран ЕС. На этой основе мы можем построить более сильную объединенную Европу. 

 - Каковы основные вызовы для вас лично как для президента и для страны?

- Главный вызов для любой страны - добиться экономического роста, а также справедливого перераспредления благ, которое бы устроило большинство людей. Для меня это означает, что государство должно гарантировать всеобщее образование. Его качество никогда не должно зависеть от уровня благосостояния родителей или от того, где живут люди - в городах или сельской местности.

Здравоохранение также должно быть доступно каждому, независимо от уровня дохода. Если государство может обеспечить качественное образование и доступ к здравоохранению, то люди будут готовы смириться с разницей в доходах и в уровне жизни. Они не будут думать, что, возможно, демократия не работает, или рыночная экономика не работает, или глобализация, а может, и весь Европейский союз не работает. В этом состоит цель политической деятельности.

- Какие внешние вызовы стоят перед вашей страной?

- Нет ничего, что относилось бы исключительно к нашей стране. Но вся ситуация с безопасностью в Европе непредсказуема и изменчива. Существует Россия, которая показала, что готова использовать силу. Я сейчас говорю об оккупации Крымского полуострова. Кроме того, мы знаем, что РФ не исполняет свои международные обязательства, которые сама же взяла на себя.

Давайте возьмем, к примеру, Будапештский меморандум или минские соглашения. Минские соглашения постоянно нарушаются - а значит, санкции в отношении России должны оставаться в силе. Все это свидетельствует о том, что ситуация с безопасностью остается сложной. Кроме того, посмотрите, что происходит в Сирии. Ливия - фактически несостоявшееся госдударство. Мы видим, что мир нестабилен.

- Госпожа президент, вы упомянули Россию как один из вызовов для безопасности. В интервью The Washington Post вы говорили, что РФ - это не физическая опасность, а скорее угроза для всей архитектуры международной безопасности, не представляющая угрозы ни для одной из стран НАТО. Для Эстонии Россия представляет физическую опасность или нет?

- Нет, не думаю. Россия не стала бы атаковать страну, входящую НАТО, или НАТО как таковую. Неважно, о какой именно стране мы говорим. Пространство безопасности НАТО неделимо, поэтому я не думаю, что РФ будет нападать на НАТО.

- Тем не менее 8 мая именно здесь, в Эстонии, начались крупные военные учения "Весенний шторм", которые продлятся до 26 мая. В них участвуют 9 тысяч человек из разных партнерских стран и стран-союзников. Какой сигнал вы тем самым посылаете Росcии?

- Наш сигнал - это оборонительные учения, а НАТО - это оборонительный союз. Эстонская армия называется Силы обороны Эстонии. По эту сторону границы никто ни для кого не представляет угрозы.

- В Эстонии в апреле был дислоцирован батальон НАТО. Зачем вам понадобился этот батальон, если Россия не представляет угрозы, и вы говорите, что не верите, что РФ однажды вторгнется в Эстонию?

- На самом деле все совсем наоборот. НАТО надежна, если обеспечивает сдерживание любого врага, с которым может столкнуться. Альянс в 100 процентах случаев успешно обеспечивает адекватное сдерживание, и именно поэтому, я думаю, никто не будет нападать на НАТО. 

- Вы сказали "враг". То есть, Россия - это вражеская страна?

- Я говорю скорее о потенциальной угрозе, которая может исходить со всех сторон. Это обобщающее слово. Речь также может идти о террористической угрозе и так далее.

- Вернемся к батальону НАТО, который сейчас дислоцирован в Эстонии. Можно ли сказать, что это также инфраструктурный проект, который может послужить стимулом для экономического развития региона, где он дислоцирован?

- Мы так не думаем. Чтобы принять у себя батальон НАТО, мы выделили сумму в объеме 0,2 процента нашего ВВП. Это наш вклад в безопасность НАТО в дополнение к расходам на оборону в размере 2 процентов ВВП, которые мы в соответствии со статьей 3-й Североатлантического договора выделяем на общую неделимую безопасность НАТО, включая нашу собственную безопасность.

 Оборонная промышленность действительно может подстегнуть экономическое развитие нашей страны. У нас есть несколько IT-проектов в военной сфере, можете называть их стартапами. Мы достаточно известны своим количеством IT-стартапов. Мы очень надеемся, что однажды они обеспечат серьезную поддержку нашему экономическому росту.

- Вы сказали, что Эстония лидирует в сфере IT. Между тем Россия все чаще упоминается в связи с хакерскими атаками. Как Эстония может справляться с возможными кибернападениями, или же ваша страна не является целью атак российских хакеров?

- Никто не может сказать, является он целью или нет. К тому же кибератаки могут произойти с разных сторон.

- Вы затронули вопрос санкций в отношении России, и я знаю, что вы сторонник того, чтобы они оставались в силе. Но если вы посмотрите на российскую экономику, вы увидите, что она в значительной степени адаптировалась к санкционному режиму. Теперь санкции играют скорее символическую роль. Что можно добиться с помощью санкций на нынешнем этапе? Ведь минские договоренности так и не были выполнены…

- Вы сами ответили на свой вопрос. Минские соглашения не были выполнены, поэтому санкционный режим остается в силе.

- Вы думаете, что эти санкции, которые имеют символическое значение, могут заставить Россию выполнить эти договоренности? Вы видите, что Россия сейчас ничего не делает.

- Страны-партнеры собрались и решили, что введут санкционный режим. Они понимают, почему пошли на это, и также понимают, что необходимо сделать для того, чтобы санкции были сняты. Этого сделано не было, поэтому санкции остаются в силе.

- Но, возможно, есть другие средства заставить Россию выполнять соглашения? Ведь санкции не работают.

- Страны-партнеры периодически встречаются и обсуждают эти вопросы. Обсуждалось и возможное ужесточение санкций. Пока что общая позиция заключается в том, что мы придерживаемся нашей выбранной точки зрения.

- В одном интервью вы сказали, что ваш визит в Россию вам нужно координировать и обсуждать с вашими союзниками, и это никогда не будет вашим собственным решением. Почему вы не хотите поехать в РФ?

- Я не говорю, что я никогда не поеду в Россию. Просто при нынешних отношениях между ЕС и РФ мы тщательно координируем наши дипломатические шаги в отношении России, и именно это я и сказала. Может представится случай - скажем, ратификация договора о границе между Эстонией и РФ, кто знает.

- В Эстонии, как известно, большая русскоязычная община. Некоторые люди до сих пор имеют так называемый статус "неграждан". Вы понимаете, почему они чувствуют себя дискриминированными?

- Я не думаю, что они чувствуют себя дискриминированными, потому что иначе они решили бы эту проблему.

- Но они сами так говорят.

- Нет, не говорят. Одно дело, что ты говоришь, и другое, как ты действуешь. Мы знаем, что большая доля людей, имеющих неопределенное гражданство, могут без визы путешествовать в Европу и Россию. Их паспорт дает им самую большую свободу, которую только можно иметь.

- Но у них нет политических прав.

- Да, это правда. С другой стороны, в Эстонии относительно простая процедура получения гражданства. Вы учите язык до определенного уровня, проходите тестирование и получаете гражданство. Это абсолютно нормально. И добровольно не делать этого тоже абсолютно нормально. Именно потому, что мы не дискриминируем этих людей, они не предпринимают никаких шагов, чтобы вообще получить гражданство, эстонское или какое-то другое.

Мы готовы помочь им выучить эстонский язык, помочь им закрепиться в эстонском обществе. Но раз в отношении этих людей действительно нет никакой дискриминации, они могут оставаться в этом неопределенном статусе, если это именно то, чего они хотят. Также важно отметить, что с тех пор, как мы обрели независимость, количество людей, не имеющих  гражданства, снизилось в три раза. Это существенное достижение.

- Сколько русских в правительстве Эстонии?

- Несколько. Но я никогда не спрашивала людей из нашего правительства, у которых имена звучат как русские, действительно ли они русские. Я не знаю. Например, у моих детей фамилия Максимовский, но они не русские, они эстонцы. Может быть и так, что фамилия эстонская, а человек русский, как, например, в случае с одним министром.

- Вы можете назвать этого министра? Я просмотрела список всех министров в правительстве и так и не поняла, русские они или эстонцы.

- Именно.

- Потому что все имена эстонские.

- Нет, Евгений Осиновский - однозначно русское имя и фамилия. Но я разговариваю с ним на чистом эстонском языке. И я не знаю, какой он национальности. Честно говоря, я никогда не спрашивала.

- Необходимо ли делать больше для того, чтобы упростить процесс интеграции русских, у которых до сих пор неопределенное гражданство?

- Мы предлагаем возможность учить эстонский язык и через наше общественно финансируемое русскоязычное вещание также даем понять, что путь открыт, приглашение сделано. Каждый, кто хочет, может принять это приглашение, выполнить критерии и получить гражданство.

- Теперь у меня есть несколько гипотетических вопросов. Что если вам позвонит Владимир Путин?

- Я подойду к телефону и поговорю с ним, а потом я дам знать всем своим партнерам и союзникам, зачем он звонил, и о чем мы говорили.

- Что если Россия присоединится к НАТО?

- Я не вижу логики в этом вопросе.

- Что если президентом Эстонии станет русский по происхождению?

- Ваши корни, язык, на котором вы говорите, не имеют значения. Нет никакой проблемы в том, чтобы Эстонию возглавлял эстонец, латыш, финн. Вы - эстонский гражданин, вы взаимодействуете с эстонским обществом на эстонской платформе. Для нас этого достаточно.

- Два года назад в этой самой комнате я брала интервью у тогдавшнего президента Эстонии Тоомаса Хендрика Ильвеса. Мы говорили по-английски, но два слова он сказал по-русски: это были слова "дезинформация" и "некультурно". Какие слова, на ваш взгляд, лучше всего определяют современную Россию?

- Русские люди - это люди с великой культурой, у них отличное чувство юмора. В России прекрасная научная сфера. Я очень ценю русских людей. Если я думаю о российском государстве, то на сегодняшний день это угроза для ценностно-ориентированной системы международной безопасности. Но в моем понимании эти два аспекта полностью разделены.

Полная версия интервью: