Газета Financial Times Deutschland, подчеркнув, что Гавел, как никто иной, символизировал собой перемены в Восточной Европе конца 80-х - начала 90-х годов, далее пишет:

Гавел позиционировал себя как "неполитический политик". Собственно говоря, он был писателем и философом. В 60-70-х годах входил в круг лидеров чехословацких диссидентов, выступавших за свободу и права человека. Он был одним из инициаторов "Хартии 77", призывавшей к борьбе против политики правивших социалистов. Его деятельность то и дело приводила Гавела в тюрьму. Там он и написал "Письма к Ольге", и в этом письменном диалоге с женой очертил свою моральную и философскую программу.

На посту президента Чехословакии, а после ее мирного разделения - президента Чехии Гавел стремился превратить страну в образец нравственной политики. И, несмотря на изобиловавший страданиями личный опыт, делал ставку на примирение. Это вызывало в Чехии резкие споры. Однако Гавел верил, что общая перспектива поможет преодолеть прошлое.

Во время своего последнего публичного выступления, девять дней назад, он появился перед камерами, улыбаясь, рядом с Далай-ламой. Оба совместно подписали резолюцию, призывающую поддерживать диссидентов во всем мире. Чудо, удавшееся на родине Гавела, должно свершиться и в других угнетаемых государствах, - таким было его завещание.

Тему продолжает газета Die Welt:

Гавел, пребывавший в ипостаси маргинала, внезапно превратился, словно само собой разумеется, во вдохновляющего лидера восстания и перемен. То, что он сумел им стать, связано не с его происхождением, а с его стилем поведения. Всеми своими жестами, особенно в должности президента, он показывал, что держится на расстоянии от власти. Власть, которой он обладал, могла быть лишь временной, отчасти сдерживающей саму себя. Его, как, пожалуй, никакого другого главу государства, окутывал шлейф легкой иронии.

Звездный час не бывает долгим. Повседневность вернулась и в Прагу. Магический фонарь погас, писатели, истопники и горячие головы не смогли удержаться во главе государства. Гавел, который тем не менее оставался в должности президента до 2003 года, не станет жалеть об этом. Раны, нанесенные ему коммунизмом, можно распознать еще и по тому, что Гавел, этот отважный сомневающийся с большим сердцем, так и не стал великим писателем. Нищета, окружавшая его на протяжении значительной части жизни, не окрылила Гавела как писателя. А еще не позволила стать, как его отец, успешным предпринимателем.

Но бесспорно одно: Вацлав Гавел был человеком, доказавшим, если угодно, абсурдную истину: в условиях коммунизма можно жить и выжить, не выпадая при этом из космоса гражданских ценностей. Причем с помощью легких усилий, без героизма и мученических жестов. Просто так.

Подготовил Сергей Вильгельм
Редактор: Вадим Шаталин