Так, газета Frankfurter Rundschau пишет:

Рост популярности Сталина (причем его массовые преступления просто не упоминаются) вполне отвечает духу времени путинского десятилетия. Тем самым предпринимаются попытки создать просветленный образ позднесталинистской сверхдержавы – Советского Союза. Более того – эти попытки становятся идеологией. Этим во многом и объясняется широко распространенное желание иметь сильную личность в качестве руководителя страны, который все сумеет устроить. А в итоге народ объявляется недееспособным.

Газета Die Welt отмечает:

Давно уже большинство россиян считают Сталина величайшим государственным мужем 20 века. На Западе подобные оценки объясняли духовным кризисом, который пережили россияне после краха Советского Союза. Во времена, когда не только российские интеллектуалы задают себе вопросы, что такое Россия, где она, и что значит быть русским, любому кухонному психологу становится ясно, что любовь к Сталину символизирует жажду нового величия. Но затем появился Путин и убрал осколки, оставленные не просыхавшим от водки Ельциным. И тогда вдруг многие эксперты по России объявили об окончании кризиса. Они предлагали тезис, что демократия России не подходит, и что у России есть будущее только в том случае, если сильная личность, наделённая царскими полномочиями, будет осуществлять модернизацию сверху. Путин показал, как это делается, и страна процветала. Так зачем же тогда россиянам Сталин? Ответ на этот вопрос прост. Путинская модернизация сверху провалилась. Бывший президент и нынешний премьер-министр сделал ставку лишь на рост цен на нефть. Теперь он производит впечатление человека, нарядившегося в казацкий костюм и попавшего под внезапный дождь. Уровень безработицы в России высок, как никогда прежде. Крах Путина был вполне предсказуем, ведь модернизацию сверху делают возможными три фактора, которых в России не просматривается. Тому, кто из Кремля собирается успешно править огромной страной, нужны хорошо организованный бюрократический аппарат, одобряющие реформы службы безопасности и функционирующая, объединяющая партия. Ничего этого в России нет. В итоге, Россия возвращается в 90-е – с чувством неуверенности и типично российским стремление импонировать. В этой ситуации портреты Сталина несколько смягчают депрессию.

Газета Süddeutsche Zeitung комментирует правовую ситуацию в России:

Конституция нынешней России выглядит манифестом свободы. Но таковой была и советская конституция. Между положениями конституции и практическим правом пролегает такая глубокая пропасть, что многие россияне видят единственного гаранта своих конституционных прав лишь в Страсбурге. В любом случае, президент страны таковым гарантом не является. Как и во времена Льва Толстого, презиравшего юстицию, многие россияне считают законы инструментом власть имущих, и поэтому эти законы можно не просто обходить; это является жизненной необходимостью. Сегодня милиционеров в России больше, чем их было во всём Советском Союзе. Количество заключенных также резко возросло. Каждый четвёртый мужчина в России побывал в тюрьме или "на зоне". "Зона" отделяет Россию от более гуманного общества. "Зона" отделяет Россию от Европы. Но если в реформу милиции не верят даже те, кто особенно страдает от полицейского произвола, встает вопрос: способна ли Россия вообще быть правовым государством?.

Подготовил Анатолий Иванов
Редактор: Геннадий Темненков