Профессор, эксперт по праву в странах Восточной Европы Отто Лухтерхандт (Otto Luchterhandt) в свое время принимал участие в разработке конституции РФ. В интервью DW он рассказал о принятом парламентом Украины в начале октября нынешнего года в первом чтении законопроекте о статусе неподконтрольных территорий в Донбассе, объяснил сильные и слабые стороны документа, признающего Россию "государством-агрессором", и спрогнозировал реакцию в мире.   

DW: В принятом Верховной радой в первом чтении законопроекте об "особенностях государственной политики" в отдельных районах Донбасса Россия названа "государством-агрессором", а самопровозглашенные республики в Донецке и Луганске - "временно оккупированными территориями". Что это означает с точки зрения международного права?

Отто Лухтерхандт: У этого законопроекта очень интересная, профессионально подготовленная преамбула. Там упоминаются все основные международные документы по этой теме: от Устава ООН и определения "агрессии" Генассамблеей ООН до Гаагской конвенции о сухопутной войне. Обвинение в агрессии - очень жесткое, но, на первый взгляд, в его пользу приводятся весомые аргументы.

- Какие последствия возможны после признания Киевом России "государством-агрессором"?

- Последствия - это большой вопрос. Очевидная цель - привлечь к ответственности, в первую очередь, президента России Владимира Путина в Международном уголовном суде (МУС) в Гааге. Основание - этот акт агрессии является преступлением согласно Римскому статуту МУСа.

Проблема заключается в том, и это решающий аспект, что эта норма распространяется только на страны, которые в 2010 году признали определение состава такого преступления, как агрессия. Россия к ним не относится. Насколько я знаю, Украина пока тоже этого не сделала. Поэтому путь в МУС пока закрыт. Это самый радикальный шаг, который могла бы сделать Украина в сфере международного права.

- То есть после вступления этого закона в силу Украина не сможет использовать его для обвинения руководства России в МУС за агрессию?

- Это не связано с принятием этого закона. Украина могла еще в 2014 году пойти по этому пути, если бы была ратификация со стороны России. Тем не менее, для двух других исков Украины, которые с начала года рассматриваются в Международном суде ООН в Гааге (обвинения в финансировании международного терроризма на востоке Украины и нарушении прав меньшинств в Крыму. - Ред.), этот законопроект имеет значение.

При этом важно то, что содержится в преамбуле. Думаю, что в целом Украине следует более активно использовать такую аргументацию на международной арене. Она может попытаться добиться принятия еще одной резолюции Генассамблеи ООН, в которой бы содержалась более детальная критика действий России на востоке Украины с точки зрения международного права (похожая резолюция была принята весной 2014 года по Крыму, но, в отличие от решений СБ ООН, она не имеет юридически обязательной силы. - Ред.).           

- Означает ли это, что в случае вступления закона по Донбассу в силу, у двух исков Украины в МС ООН увеличатся шансы на успех?

- Нет, не думаю. Это внутриполитический документ. Решающее значение имеют доказательства украинской стороны того, что Россия нарушает международное право в районах Донецкой и Луганской областей. Насколько я знаю, на основании предварительного решения МС ООН, Украина добилась лишь частичного успеха в вопросе притеснений крымских татар. Что касается обвинений в поддержке терроризма в Донбассе, то суд счел их недостаточно обоснованными. Поэтому Украина должна продолжать тщательно собирать факты. Не думаю, что это невозможно. Достаточно вспомнить пример со сбитым малайзийским "Боингом".

- Что означает признание Украиной России страной-оккупантом? Это накладывает на Москву определенные обязанности?

- Это описано в Гаагской конвенции о сухопутной войне. Страна-оккупант не может проводить определенные действия, например, лишать собственности. Проблема заключается в том, что мы имеем дело с так называемым "зависимым режимом" в самопровозглашенных "ДНР" и "ЛНР". Это в политическом и военном плане зависимые группы, которые вполне можно назвать террористическими бандами.

- Перед голосованием в первом чтении из законопроекта было изъято упоминание о минских соглашениях. Изначально там было написано, что Киев рассматривает их как приоритетные. Как вы это оцениваете?

- Это очень важно. Это аспект еще нужно детально изучать, но, возможно, этот закон указывает на то, что Киев при определенных условиях хочет выйти из минских соглашений. Конечно, это радикальная интерпретация. Но, как только закон будет принят, этот вопрос встанет в рамках "нормандского формата" (Германия, Франция, Россия и Украина. - Ред.).

- Критики из украинской оппозиции говорят, что законопроект не имеет значения, поскольку в нем не указана дата начала оккупации Россией востока Украины. Это так?

- Странный аргумент. Закон описывает фактическую ситуацию. Имеет значение, является ли Россия на момент принятия или вступления закона в силу оккупационной державой. Дата не имеет значения. 

- Что означает этот закон для возможной миротворческой миссии ООН на востоке Украины, о которой говорят и в Киеве, и в Москве?

- Это будет зависеть от содержания мандата такой миссии. То есть, с одной стороны, от Украины, как страны, осуществляющей верховную власть над этой территорией, а с другой стороны - России, как постоянного члена Совбеза ООН, который владеет этим мандатом. В принципе, мандат ООН, который бы согласовывался с этим законом, возможен. Но я с трудом могу себе представить, что Россия согласится с предложениями Украины.     

- Если предположить, что закон будет принят и вступит в силу, но единственной страной, в которой это признается, будет Украина, какие еще он будет иметь международные последствия? Признают ли другие страны мира Россию агрессором?

- Это правовая позиция Украины. Займут ли такую же позицию другие страны, и особенно страны "нормандского формата", будет зависеть от того, как они будут относиться к проблематике в целом. Вероятность того, что Германия официально, то есть на уровне правительства, займет в этом пункте позицию Украины - почти нулевая. Это вопрос политической рациональности, который влечет за собой серьезные последствия. Или же произойдет что-то со стороны России, что не оставит германской стороне другого выбора.

Смотрите также: