Входя в лифт в вестибюле Академии, надо нажать кнопку, на которой написано "-3", лифт едет вниз. Выставочное помещение - это бетонная коробка с очень высоким потолком, тут темно и прохладно. Из большого количества динамиков гремит какофония звуков: глухие удары и толчки, хруст, треск, шлепки, шипение. Прямо на бетонные стены, а также на пол проецируются видеоклипы, каждый кадр превышает рост человека. Грохот, по-видимому, связан с содержанием каждого отдельного видеоклипа, но все аудиодорожки перемешались, и понять, какой звук относится к какой картинке, невозможно.

Сегодня, в эпоху глобальных информационных потоков, банальный вопрос "какая сегодня погода?" сменился на "какая сегодня непогода?" Даже если над твоей головой голубое небо и поют птички, где-то непременно разразилась буря или даже катастрофа. И не узнать об этом тебе не дадут.

Угрожающее изменение климата человек невооруженным взглядом оценить не может. Приходится верить (или не верить) специалистам, так или иначе выбирать свою позицию, давать себя убедить или разубедить теми или иными картинками. Непогода становится сферой культуры, сферой, в которой конкурируют картины и образы разной степени выразительности, сферой, в которой нас агитируют и пугают.

О сути выставленного

Инсталляция "Ненастье" ("Unwetter") не столько рисует невиданные картины природных катастроф (по телевизору можно увидеть куда более шокирующие кадры), сколько обращает внимание на то, что природа ведет себя самовольно, не подыгрывая нашим интересам, не считая своим долгом нам прислуживать. Встреча человека с бушующей природой неизменно оказывается символически окрашенной.

На пол выставочного зала проецируется быстро текущая коричневая река. По ней против течения плывет, практически оставаясь на одном месте, смуглая женщина. Мы смотрим на нее сверху вниз как бы из вертолета. Это аргентинка Лаура Глусман, она устроила заплыв против течения реки Парана, чтобы продемонстрировать несгибаемую волю природы к сопротивлению, к настаиванию на своей правде. Это - измененная перспектива, ведь обычно именно человек, борющийся с волнами, считается символом упорства и непокорности, а тут борцом за свободу оказалась мутная река.

Тающий лед

Немецкая художница Агнес Майер-Брандис (Agnes Meyer-Brandis) документирует таяние ледников в Южной Патагонии. Агнес не только прошлась с микрофоном и видеокамерой по поверхности ледяных скал, но и забралась глубоко в щели, на самое дно ледяного слоя. Это очень опасное дело. "Тебе становится не по себе, когда ты протискиваешься в узкую расщелину под глетчером, - рассказывает Агнес. - Там очень тесно и мокро, сверху капает вода. И ты все время помнишь, сколько слоев льда находится у тебя над головой". Результат ее усилий - это видеофильм и аудиозапись льющейся воды.

Для тех, кто хочет убедиться, что лед и в самом деле стремительно тает, ехать в такую даль не надо. Вклад немецкого художника Кале Лара (Kaale Laar) в "Ненастье" очень прост: на стене написан телефонный номер +49 89 3791 4058 и призыв "Позвони! ". Набираешь, и тебя соединяют с микрофоном, установленным на высоте три тысячи метров на леднике в Альпах. "Позвонило около 30 тысяч человек за два года, прошедшие с начала проекта, - говорит Кале Лар. - Это функционирует, людей и в самом деле волнует эта проблема".

Апокалипсис

Видеоклип, снятый англичанином Саймоном Фэйсфулом - это документальный фильм о брошенном еще в 30-е годы поселке китобоев на острове в Южной Атлантике. Метет метель, земля завалена ржавой жестью, трубами, досками, канатами. Окна в домах выбиты, обои вспучились, горы мусора и хлама, на полу валяются стулья, в угол задвинуты столы. Двери не заперты, гуляет ветер. Людей нет, между домами и внутри домов медленно ползают тюлени.

Душераздирающее зрелище: тюлени выглядят очень трогательно, но каждый раз вздрагиваешь, видя ползущего между домами или по полу в разрушенной спальне ластоногого. Живут они в ванных комнатах и спят под столами. Художник хотел показать, как будет выглядеть мир, покинутый людьми. Это - конец света, который можно видеть уже сегодня.

Запоминающийся видеоклип сняли Михаэль Зайльсдорфер (Michael Sailsdorfer) и Юрген Хайнерт (Jürgen Heinert). Мы видим стоящую посреди поля хижину. Из ее трубы идет дымок. В следующем кадре у домика исчезает край крыши, но дымок продолжает струиться. В течение дня дом поедает сам себя: исчезают его стены, веранда и пол, как будто кто-то отгрызает куски, и, наконец, к вечеру остается одна железная печь с высокой трубой, она стоит в поле, и из нее летят искры. Дом сам себя съел: распилил на части и сжег. Настоящая визуальная басня с моралью.

Автор: Андрей Горохов
Редактор: Дарья Брянцева