18 октября в Кельнской филармонии дают концерт пианистка Ольга Шепс (Olga Scheps) и Государственная академическая симфоническая капелла России под управлением Валерия Полянского. Афиша обещает два великих классических произведения: Концерт для фортепиано с оркестром №2 Сергея Рахманинова и сюиту "Шехеразада" Николая Римского-Корсакова.

Мы предлагаем вашему вниманию интервью с одной из главных виновниц торжества музыки - Ольгой Шепс. В беседе с Deutsche Welle она рассказала о судьбе и карьере музыканта.

Ольга Шепс родилась в 1986 году в Москве, в семье профессиональных музыкантов. С шести лет живет в Германии. Только что на рынке появился ее дебютный диск, который удостоился множества рецензий в центральной прессе (в том числе в журнале "Stern"). Лишь немногие из этих рецензий не заостряют внимание на внешних данных молодой исполнительницы и их связи с ранним успехом пианистки.

Deutsche Welle: Ольга, вы из музыкальной семьи. Ваш отец, Илья Шепс, - известный пианист, мама - преподаватель игры на фортепьяно. Было ли у вас когда-нибудь желание выбрать, возможно, что-то другое? Или ваш путь был "безнадежно" предопределен?

-  Я с раннего детства серьезно занималась музыкой. Но, как, наверное, у любого подростка, лет в 15 - 16 у меня возникли сомнения: хочу ли я заниматься этим профессионально? Я, например, думала о профессии адвоката. В какой-то момент я даже бросила игру на рояле, но скоро поняла, как сильно мне не хватает музыки, как сильно я люблю играть на рояле... И сама приняла решение поступить в консерваторию.

- А как отнеслись ваши родители к вашим метаниям?

- У моей мамы есть специальная методика преподавания. Она никогда не заставляет детей играть гаммы, она приводит их к музыке через любовь к ней, через какие-то образы интересные. Я училась играть на рояле так же, как училась ходить и говорить. Поэтому когда я бросила музыку, родители оставили мне свободу самой найти свой путь.

- По вашим собственным словам, вы получали творческие импульсы от Альфреда Бренделя (Alfred Brendel). Как это происходило?

- Когда мне было 16 лет, я написала письмо Альфреду Бренделю. Мне очень нравилось, как он играет, очень хотелось познакомиться с ним. Я отправила ему свою запись - одну из первых, которые я вообще сделала. Это был Шопен. Брендель мне ответил и пригласил меня на урок. С тех пор мы встречаемся, я ему играю, мы разговариваем. Это счастье, что так получилось.

- Чему вы хотели научиться у Бренделя? Что вам дали личные встречи с этим мастером?

- Он научил меня более внимательно читать ноты и более точно понимать, что хотел сказать композитор. Это ведь и есть главная задача исполнителя. Каждый знак, который написан в партитуре, что-то значит.

- Мало кто верит в то, что у детей, с ранних лет занимающихся профессионально музыкой, может быть беззаботно-счастливое детство. Ну, грубо говоря, с подружками не играли, в футбол не гоняли, все время сидели за роялем...

- Вы знаете, в футбол я как раз играла. И в баскетбол. Хотя мне не разрешали в него играть из-за рук. Я ходила в школу, как все, и в кино. У меня были подружки. Я занималась пару часов в день, и сказать, что детство было этим изуродовано, нельзя. Но все "настоящие" родители должны научить своего ребенка: для того, чтобы чего-то добиться в жизни, надо приложить усилия. Я рано привыкла к дисциплине, привыкла работать.

- Называя себя профессиональной пианисткой, вы делаете себя уязвимой для критики, для нелицеприятных рецензий. Наверное, не всегда приятно читать фразы из серии "Она выглядит так же безобидно, как играет". Как вы относитесь к критике?

- Про всех людей искусства что-то пишут. Не стоит принимать это слишком близко к сердцу.

- Сегодня порой кажется, что хорошо выглядеть – просто обязанность музыканта и залог успеха...

- Я бы не сказала, что все пианисты особенно хорошо выглядят. Конечно, я не выйду на сцену в старых джинсах и кроссовках. Вечернее платье, красивая прическа, - в этом я вижу проявление уважения к композитору, к публике, к самой музыке. Ведь концерт – это праздник, в том числе - и для исполнителя.

- Наверное, того же вы ожидаете и от публики? Вряд ли вы сторонник "концертов в джинсах"…

- Нет, я сама хожу в джинсах на концерты. Я ношу то, в чем чувствую себя красиво и комфортно, что подходит к моему настроению. Но главное - это музыка, и мне кажется, что никто, в том числе слушатели и критики, не должны об этом забывать. О том, какие на мне сережки, я моментально забываю, как только начинаю играть!

- Старт любой карьеры - болезненный момент. И далеко не каждый, даже самый перспективный молодой исполнитель получает уже на этом этапе контракт с ведущей фирмой грамзаписи. Вам это удалось. Поделитесь секретом?

- Повторю еще раз: для меня самое важное - музыка. Нельзя ставить на первый план желание сделать карьеру. Музыка - это не соревнование, не бизнес. Я вкладываю душу в то, как играю. И мне кажется, люди это слышат.

- И все-таки: кто в свое время отправил в фирму Sony вашу запись? Ваш агент? Ваши родители?

- Путь мой был таким: в 12 лет мои родители готовили меня к всегерманскому музыкальному конкурсу "Молодежь миузицирует" ("Jugend musiziert"). Я стала его лауреатом. Видимо, тогда организаторы концертов и обратили на меня внимание. Я начала получать различные приглашения и предложения. Так все постепенно и пошло.

- Говорят, делая ставку на молодых исполнителей, фирмы грамзаписи и организаторы концертов рассчитывают привлечь в концертные залы их ровесников, которые пока среди филармонической публики, скажем так, в меньшинстве. Так ли это?

- Классическая музыка - это музыка не для широких масс. Но расскажу вам такую историю. Я недавно играла в Берлине сольный концерт. На нем было много молодежи. И вдруг посреди произведения (это была "Фантазия" Шумана, там одна часть бурно заканчивается) в зале зааплодировали. С одной стороны, так не принято. С другой, мне было очень приятно! Людям понравилось, и они хотели это показать. Так что за будущее классической музыки можно не волноваться!

Беседа состоялась в Кельне, в 2010 году.