DW: Недавно вы вернулись с фестиваля Wiener Festwoche. В Вене, судя по отзывам критиков, вас приняли на ура. Как вы думаете, чем обусловлен ваш успех не только в России, но и за рубежом?

Тимофей Кулябин: Было громкое дело по поводу одного оперного спектакля, которое не имело отношения к спектаклю. А что касается "Трех сестер", у него счастливая фестивальная судьба. Спектакль, с одной стороны, экспериментальный, с другой стороны, он остается в рамках русской психологической традиции. Это сочетание и создает интерес.

- "Тангейзер" попал в опалу и был снят с репертуара в Новосибирске. Нет ли желания вновь поставить Вагнера, но уже на немецкой сцене?

- Есть желание, да. Меня захватила музыка "Тангейзера", и мне бы хотелось испытать эти ощущения от работы с Вагнером еще раз. Как только будет возможность, я думаю, что обязательно ею воспользуюсь.

- Пока же в следующем сезоне у вас запланирована премьера "Риголетто" в оперном театре Вупперталя (Opernhaus Wuppertal).

- Там сейчас новый директор - Бертхольд Шнайдер (Berthold Schneider). Он увидел запись "Тангейзера" еще до всех этих событий, которые потом последовали, понял идею, и ему очень понравился спектакль. "Риголетто" было предложено театром, и мне показалось интересным найти новые сценические реалии, которые были бы, с одной стороны, узнаваемы и современны, а с другой - созвучны гениальной музыке Верди.

- В афише сказано, что "Риголетто" будет идти на итальянском языке с немецкими субтитрами. На каком языке будет проходить работа над оперой? Вы говорите по-немецки?

- Как правило, в этом нет большой проблемы. Мы можем общаться на английском, плюс у нас будет немецкий переводчик. К сожалению, по-немецки я не говорю, но особый интерес у меня существует. Я очень люблю немецкую культуру и в частности немецкий театр - оперу и драму. Часто бываю на немецкоязычной территории, почти каждый год езжу на фестиваль Theatertreffen в Берлине как зритель и просто смотрю спектакли в разных городах Германии.

- В новом сезоне у вас еще одна премьера - "Процесс" Кафки в Новосибирске. Как вы думаете, где охотнее и чаще смеются над системой - в России или за рубежом?

- Скорее, это к социологам вопрос. Мне кажется, у нас сама природа смеха разная. В России только смеются и все, только это и остается. И никто не… Это сложный вопрос. Я не думаю, что тематическая часть романа Франца Кафки исчерпывается некой системой. Этот роман гораздо глубже, объемнее и вообще не про это.

- Тогда о чем будет ваша постановка?

- О природе человеческого страха. О страхе, как о физиологическом понятии. В широком смысле: не только страх вины или наказания, а об одном из тех чувств, с которым ты не в состоянии бороться.

- Страх ощущает каждый из нас?

- Да, к сожалению, никто из нас не может избежать этого чувства.

- И все же в своих постановках вы переносите действие пьес в современность, а из "Процесса" не выкинуть критику судебной системы и бюрократии…

- Выкинуть можно все, это не проблема. Я просто не буду делать на этом акцент, меня это не интересует. Тема борьбы с системой несвежая, скучная, в ней бессмысленно искать что-то новое. Не думаю, что этот роман про человека и систему. Меня в этой книге интересуют другого рода проблемы, связанные с личностными переживаниями своих кошмаров и страхов.

- Вообще вас интересует злободневный, политический театр?

- Меня нет.

- Российские СМИ уже провели параллели между вашей судьбой и романом "Процесс". Йозеф К. - это вы?

- Журналистам нужны шаблоны, я спокойно к этому отношусь и игнорирую. Эти ожидания меня смешат. Моя последняя премьера была в Большом театре - комедийная опера Доницетти "Дон Паскуале". Но все почему-то ждали провокации. Потом я потешался, когда читал эти отзывы, мол, "Кулябин, а где скандал?". Бессмысленно бороться с представлениями о том, как и что я делаю. Они, вероятно, надолго искажены и исковерканы.

- И на Западе после скандала с "Тангейзером" вас воспринимают как режиссера-бунтаря…

- Просто я знаю, если написать "скандальный режиссер Кулябин", тебя больше прочитают. Это законы журналистики. Мне даже пишут знакомые журналисты, которые делают со мной интервью, мол, извини, конечно, но мы снова напишем, что ты скандальный. Я абсолютно спокойно, философски отношусь к этому.

Смотрите также: