На фестивале немецкоязычного независимого театра "Импульсы" ("Impulse"), который только что прошел в федеральной земле Северный Рейн-Вестфалия, одержал победу и получил главный приз коллектив Gintersdorfer/Klaßen и их спектакль "Othello c'est qui" ("Кто такой Отелло?").

Невероятно динамичные и талантливые размышления о современном театре и о том, почему же Отелло убил Дездемону, убедили и зрителей, и жюри.

Кто такие Gintersdorfer/Klaßen?

Моника Гинтерсдорфер (Monika Gintersdorfer) – режиссер, живущий в Гамбурге. Кнут Классен (Knut Klassen) – берлинский художник. К этой неординарной парочке присоединился Франк Эдмонд Яо (Franck Edmond Yao) – хореограф родом из Западной Африки. Вместе они уже не раз удивляли и покоряли европейскую публику.

Краткое содержание

На сцене – двое: он и она. Он – черный. Она – белая. Он - актер, живущий в Париже выходец из Африки. Она – немецкая актриса, играющая классический репертуар. По сценарию его приглашают в гамбургский драмтеатр на роль Отелло. Но он не знает, что это за роль, и начинает названивать всем своим родственникам в Африку, спрашивая: "Кто такой Отелло? Ты его знаешь?" Выясняется, что в Африке про Отелло никто не слышал, зато в Гамбурге его знают все!

Дилемма: как сыграть классический репертуар так, чтобы глаза зрителя не слиплись от скуки? Чтобы публика не ждала знакомых фраз и, услышав их, не кивала многозначительно в такт словам? Чтобы без пафоса, но по делу? Он садится в угол и начинает размышлять. Она с виноватой улыбкой на лице рассказывает, как классику принято ставить в репертуарных театрах Германии.

Она не должна ТАК танцевать с другим, она… не должна!

Они снова вдвоем по центру сцены. "Как у вас принято танцевать на дискотеках?" – "Ну, пожалуй, вот так…" – "Боже, и ради этого они выходят из дома?" – "Если бы моя девушка вот так танцевала с кем-то другим, я бы понял, а моя родня - нет. Мы бы даже выяснять не стали, а мои родители не поняли бы". – "Как ты думаешь, можно простить женщину, которая изменила мужу?" – "А что, ты считаешь, что можно?"

Обстановка накаляется. Последняя фраза отдается эхом: "Ты считаешь, что можно?"- "можно?" - "можно?"… Он больше не уверен, что она ему симпатична и интересна. Она – другая. Им – не по пути. Она начинает обходить его стороной, видя непонятные искры в глазах.

"Ты что, правда так думаешь?" – он вцепляется руками в ее волосы и начинает таскать по сцене. "Я ничего такого не сказала!" – оправдывается она. "Нет, ты не права!" – душит он ее. "Я ничего такого…"

Шекспир в кедах

Предсказуемо, но все-таки неожиданно, медленно, но верно мы попадаем-таки в шекспировское пространство. Только костюмы на актерах современные: джинсы да кеды. Он – иммигрант из Африки. Она – немка.

И что же получается? С одной стороны, радует современность Шекспира. С другой – пугает, что ничего с той поры не изменилось. Вот он, Отелло! И дело не в том, кто какого цвета. Дело в том, что люди друг друга не понимают! Никогда не понимали и никогда не научатся этого делать! И в этом горькая современность заезженного сюжета… Словно плевок в лицо тем, кто бегает по улице с флагом интеграции. А как все мило начиналось: с танцами, шутками про театральную жизнь…

Не давите публику серьезностью!

Gintersdorfer/Klaßen ногтем подцепили глыбу. И она тихонько покатилась в сторону зрителя. Зритель намек понял, но раздавлен не был. Они сумели сохранить легкость, несмотря на серьезность посыла. Это – тоже мастерство. Сначала надавать зрителю по голове, угостить его мыслью, а потом отпустить налегке: пусть себе пережевывает дальше…

А может, они и не хотели глубоко копать, а просто играли в театр? Эстетическое удовольствие от танца, беготни, прыганья по сцене и темповой словесной французско-немецкой перепалки зрителем получено. Все гениальное просто!

Автор: Дарья Брянцева
Редактор: Юлия Сеткова