Конституционный суд (КС) Ингушетии во вторник, 30 октября, проверил нашумевший закон об утверждении административной границы между Чечней и Ингушетией и признал его недействительным. Глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров напротив заявил, что решение КС не может отменить соглашение о границах. DW попросила прокомментировать неоднозначную ситуацию главу правозащитной организации "Агора" Павла Чикова.

DW: Как получилось, что Конституционный суд Ингушетии смог признать закон о новых границах неправомерным?

Павел Чиков: Я, конечно, не знаю в деталях закон республики Ингушетия о КС, которым определяются его полномочия. Но, по аналогии с другими регионами, КС Ингушетии проверяет соответствия законов субъектов РФ и конституции субъекта РФ. Закон о новых границах - как раз такой случай.

Почти наверняка в КС Ингушетии написано, что единственным источником власти является народ. И очевидно, что КС поставил под сомнения полномочия главы республики на подписание каких-либо соглашений, фиксировавших территориальные споры с соседними регионами, отнеся это к компетенции референдума. Насколько я понимаю, именно это было решено - и это не что иное, как полномасштабный конституционный кризис в Ингушетии.

- Как такой суд решает, какие именно соглашения в регионе ставить под сомнения? 

- Обычно поводом может стать, например, индивидуальная жалоба человека, который пострадал от применения республиканского закона. Либо же, как получилось в Ингушетии, в КС могут обратиться народная дума или некоторое количество ее депутатов. 

- Что по факту означает решение суда? Границы между Ингушетией и Чечней останутся прежними?

- Да. Решение КС является окончательным и вступает в силу незамедлительно. Кроме того, оно также не подлежит обжалованию. Так что по закону с этого момента такого нормативного документа, как соглашение о новых границах между Чечней и Ингушетией, не существует.

- Но сторонники соглашения уже заявили, что в законе задействовано два региона и поэтому нельзя отменить соглашение о границах только решением одного КС одной из республик. Кто же тогда будет решать, кто прав?

- Не исключено, что этот спор может быть передан на разрешение КС РФ, так как есть две спорящих стороны и налицо конфликт между главой республики и народными представителями. Но нельзя утверждать правильность той или иной юридической интерпретации. Просто потому, что споров такой сложности и масштаба никто в России в последнее время не припомнит. Это явный прецедент, на котором может отрабатываться процедура.

Другое дело, насколько это лежит в юридической, а не в политической плоскости.

- Такие конституционные суды в регионах называют "спящими институтами". Почему?

- Конституционные суды в России - это в республиках, а в других субъектах федерации они называются уставными судами. И то они не везде еще есть.

Обычно такие суды не могут ничего оценивать, относящееся к федеральной компетенции. Здесь у них довольно узкий профиль, в рамках которого они могут действовать.

Сам суд - скорее дань моде, примерно как должность регионального уполномоченного по правам человека. Некое копирование федеральных институтов, которое в подавляющем большинстве носит декоративный характер. Очень часто эти региональные суды - попросту пансионаты для престарелых судей или утешительный приз для тех, кто пал жертвой местных разборок между кланами или ведомствами. Просто так взять и отправить таких людей в отставку несолидно, поэтому из уважения человеку находится такое место в конституционном или уставном суде.

"Спящими" такие суды называют потому, что они могут годами - есть такие примеры - вообще ничего не делать. Ни жалобы принимать, ни решения выносить. При этом на них выделяют немало денег из регионального бюджета. То, что в Ингушетии конституционных судей трое, а не пятеро, как раз говорит о том, что республика по деньгам себе не может позволить полный состав судей.

- Получается, этот декоративный и фактически годами простаивающий институт "выстрелил" в пользу народа?

- Да, именно так. Во многих регионах, прежде всего, национальных республиках, есть сильное фрондерство относительно федерального центра. Но, как это было в случае с татарским языком, регионам трудно юридически ставить под сомнения решения из Москвы. Но в вопросе границ между Ингушетией и Чечней формально нет вмешательства федеральной власти, поэтому "спящий институт" был мгновенно реанимирован как сила, оппонирующая Евкурову.

Смотрите также: