Ветеран Афганистана, общественный деятель Владимир Золотухин внимательно следит за событиями в Сирии. Главное отличие их от войны, через которую он прошел, - это, конечно, российские регулярные войска. Их в Сирии нет, и, как считает Золотухин, не будет. "Там достаточно людей внутри самой страны, которые готовы воевать друг с другом, - напоминает Золотухин в интервью DW. - В Афганистане этого не было. Там даже афганская армия не совсем понимала, с кем ей надо воевать, и, если вставал вопрос о реализации какой-то боевой задачи, для этого действительно были нужны подразделения советских вооруженных сил".

А в Сирии нет потребности в том, чтобы там воевали регулярные части российской армии, уверен ветеран Афганистана. Но это вовсе не означает, что там не будут воевать российские граждане. Золотухин считает, что это будут различные элитные подразделения, нацеленные на выполнение отдельных задач, и так называемые "отпускники": "Скорее всего, это будут люди, которые формально не служат в вооруженных силах, а решили провести свой отпуск в Сирии, для того чтобы там повоевать в интересах сирийского государства и заработать при этом денег".

С людьми надо уметь разговаривать

Конечно же, в Сирии есть и кадровые российские военные - офицеры и рядовые-контрактники ВКС. Но на каких юридических основаниях они служат на Ближнем Востоке, до сих пор не совсем понятно. В сентябре группа контрактников с Урала, как сообщалось, отказалась ехать в Сирию из-за того, что командование попыталось отправить их туда неофициально, без письменного приказа и оформления заграничной командировки. Молодых людей сначала командировали в Новороссийск, а потом намекнули, что им придется ехать за границу. Сначала они подумали, что речь идет об Украине, но когда командир добавил, что климат будет жарким, поняли, что должны поехать в Сирию. И усомнились в законности этой операции.

Защищать интересы военнослужащих взялся адвокат Иван Павлов, который подчеркивает, что они отказались выполнять задание не потому, что не хотели ехать в Сирию, а именно потому, что командование не удосужилось нормально объяснить, в каком статусе они туда едут. "У них не было ни письменного приказа, ни командировочного удостоверения. К контрактникам нельзя относиться как к рабам, или как к скоту, - заявил адвокат в интервью DW. - Это люди, и с людьми надо уметь разговаривать, а не манипулировать ими".

Контрактники, имен, званий и даже число которых адвокат не разглашает, обратились в военную прокуратуру, "которая, вместо того чтобы защищать интересы военнослужащих, натравила на них представителей ФСБ в войсках", рассказывает Павлов. Те, по словам адвоката, начали пугать контрактников возбуждением уголовного дела и выдвижением обвинений вплоть до госизмены. Военнослужащие обратились дальше - дело дошло до президентского Совета по правам человека. В итоге все кончилось благополучно - военных вернули в часть, никаких санкций, сообщает адвокат, пока не последовало: "Хорошо, что они не побоялись бороться за свои права. Это значит, что в армии еще есть свободные люди. А эффективную армию из рабов построить невозможно".

Командировка в Москву

Сейчас, после того как об операции в Сирии было объявлено официально, у командования не должно быть причин скрывать, куда оно посылает военных, считает ответственный секретарь Союза комитетов солдатских матерей Валентина Мельникова. А значит, продолжает она, есть все основания требовать выполнения формальностей: "После решения Совета Федерации для наших подопечных вся эта история становится абсолютно легальной. У них должны быть на руках приказы и командировочные документы для того, чтобы можно было зафиксировать все социальные права и льготы для самих офицеров и для членов их семей, чтобы государство выполнило свои обязательства".

Военный эксперт Александр Гольц предполагает, что документы, регламентирующие командировки в Сирию, теперь существуют, но военнослужащие не получают их на руки. "Командир воинской части издает приказ: направить, допустим, старшего лейтенанта Петрова и капитана Сидорова в распоряжении военной части такой-то. Эта военная часть находится вовсе не в Сирии, а в Москве на Арбатской площади, в здании Минобороны".

После того как офицеры прибывают в Москву, они получают распоряжения, которые уже остаются сугубо внутренним делом Минобороны, подчеркивает Гольц: "Я не думаю, что они получают на руки командировочное предписание - вряд ли из российской авиабазы в Латакии уже сделали воинскую часть". Приказы и предписания, по мнению эксперта, хранятся в кабинетах командования: "Так что потом военнослужащим будет не так-то просто доказать, что они воевали в Сирии. Если кого-то ранят или убьют, это сможет подтвердить только его непосредственный командир в Сирии или ответственное лицо в Минобороны".

110 долларов в сутки

А если такого подтверждения не будет? "Тогда они окажутся в положении многих и многих военнослужащих, начальники которых отказались предоставлять информацию", - полагает Александр Гольц. И добавляет: "Таких случаев миллионы еще с советских времен. Мозамбик, Никарагуа, Ангола. Но зачем так далеко ходить за примерами? Возьмите хотя бы несчастных, которых в 1954 году прогнали через ядерный взрыв на Тоцком полигоне. Никак подтвердить, что они участвовали в этом варварском мероприятии, они не могут".

Сегодня все российские военнослужащие имеют медицинскую страховку - если кто-то из них будет ранен, его будут лечить в специализированном учреждении Минобороны, говорит эксперт. А если убьют - семья получит пособие по гибели в зависимости от должности погибшего, звания и выслуги лет. Место и обстоятельства гибели при этом учтены не будут, утверждает Александр Гольц.

Тем не менее вряд ли офицеры российской армии будут отказываться от командировок, полагает Валентина Мельникова: "Это их работа, они сами ее выбрали, тут мы ничего не можем поделать. Звездочки, звания, карьера - для офицера это важно".

Кроме того, командировки неплохо оплачиваются: "Офицеры, помимо своего обычного жалования, получают 60 долларов в день "боевых" плюс командировочные - около 50 долларов в сутки в местной валюте. В месяц можно заработать до 3 тысяч долларов - для российского офицера это достаточно много", - подвел итог Александр Гольц.