Узбекистан договорился с Россией о привлечении крупных инвестиций в экономику. В конце сентября в СМИ было торжественно объявлено о намерении российского бизнеса вложить более трех миллиардов долларов в нефтегазовую отрасль. Заявлено о совместных проектах с использованием российских денег в металлургии, в горнодобывающей, химической отраслях, о плане приобрести фюзеляжи самолетов Ил-114, которые выпускало Ташкентское авиационное производственное объединение имени В. П. Чкалова (ТАПОиЧ), осторожно обозначается интерес к восстановлению производства на этом предприятии, прекратившем деятельность в 2012 году. Всего речь идет о 16 миллиардах долларов, которые могут из России влиться в узбекскую экономику. По крайней мере, вспоминают обозреватели, именно такая цифра называлась после апрельского визита в Москву президента Узбекистана Шавката Мирзиёева.

Инвесторы ждут, чем закончится валютная реформа в Узбекистане

Впрочем, ключевое слово здесь - "могут", указывает сотрудник Института стран СНГ Андрей Грозин. Он подчеркивает, что заявления о крупных инвестициях делаются не только исходя из реальных перспектив, но во многом - из политической целесообразности. По сути же, речь идет о планах и о рамочных соглашениях, тогда как на деле российский бизнес пока ждет изменений отношения в Узбекистане к иностранным инвесторам. "Власти в Ташкенте заявили, в частности, о валютной реформе, об отходе от практики обязательной продажи фирмами части прибыли по фиксированному курсу. Но у инвесторов нет уверенности, что в итоге их вложения окажутся более защищенными, чем при Исламе Каримове. В 2012-2013 годах тоже была попытка провести реформу, замах был на то, чтобы кардинально изменить инвестиционный климат, а ничего не вышло. Сейчас ожидание длится уже больше года, прошедшего с момента прихода к власти Шавката Мирзиёева", - говорит Андрей Грозин.

Это касается не только российского бизнеса. "Мирзиёев в августе во время поездки на Генассамблею ООН встречался в США с несколькими крупными западными компаниями, и там тоже было объявлено о миллиардных рамочных соглашениях. Но и там пока по большей части ждут. Далее, после майского визита президента Узбекистана в КНР громко говорится о двух десятках миллиардов китайских инвестиций, но и это пока лишь планы. Китайцы тоже ждут", - продолжает российский эксперт. Ташкентский политолог Юрий Черногаев отмечает, что пока китайская сторона осуществила небольшие вложения в легкую промышленность и начала закупки фруктов из Узбекистана для Синьцзяна, и это уже очень радует Ташкент.

"Газпром", CNTP и политически мотивированные инвестиции

"Конечно, есть и политически мотивированные инвестиции. Это касается и России и, в большей мере, Китая. В Кремле могут предложить Алишеру Усманову или Искандеру Махмудову вложить деньги в горно-металлургический комплекс Узбекистана, но эксперты в России спорят о том, в какой мере исполнимы такого рода указания. Даже в Китае, где бизнес более управляем государством, такие гиганты, как Sinopec или CNPC сегодня уже могут достаточно критически воспринимать указания со стороны политического руководства и их саботировать в той или иной форме", - говорит Андрей Грозин.

Сегодня войти в Узбекистан – достаточно рискованное решение для крупного бизнеса, считает он. "Раньше для него все же имелась определенная страховка в форме особых подзаконных актов, особых условий для реализации контрактов. Это позволяло микшировать особенности валютно-финансовой политики Ташкента. Сейчас реформаторы говорят, что все это будет унифицировано. А это уверенности крупному бизнесу, который уже привык выживать в сложных узбекских условиях благодаря индивидуальным преференциям, как раз не добавляет, - рассуждает сотрудник российского Института стран СНГ. - Я общался с целым рядом экспертов западных консалтинговых компаний и слышал от них примерно одну оценку - надо подождать".

"Лукойл "гонит свой велосипед

Другое дело, считает Грозин, - это попытаться войти в сферы, которые в любом случае патронируются государством и в которых фактор неопределенности ниже. Для России в этом смысле особенный интерес вызывает ВПК - видно, что новый президент Узбекистана всерьез намерен реанимировать некоторые предприятия отрасли, и, значит, там будет элемент политической защиты инвестиций. Среди возможных областей для вложений эксперт называет некоторые сектора горно-металлургического комплекса, отчасти топливно-энергетический комплекс (ТЭК), хотя и допускает, что тут много зависит от мировой сырьевой конъюнктуры.

"ТЭК - это привлекательная сфера при любой экономической системе, если она не столь безумна, как в Венесуэле. Узбекистан в этом смысле - не Венесуэла. Тут инвестиции есть и будут продолжаться и от "Газпрома", и от "Лукойла", - отмечает собеседник DW. Но и тут не все так просто.

"Лукойл" продолжает вкладываться в узбекский газ, но ему деваться некуда, он уже вложил огромные суммы, в том числе в малоперспективный "Кунградский блок", понес значительные потери, а теперь инвестирует еще, чтобы не потерять прежние вложения. По сути, если говорить о реальных крупных вложениях из России, то они идут в те проекты, в которые уже вложены миллиарды долларов. "Лукойл" похож на велосипедиста - он, чтобы не упасть, все нажимает и нажимает на педали", - считает политолог Юрий Черногаев. "Поставьте себя на место руководителя "Лукойла". Те проекты, которые уже есть, не бросишь, потому что придется списывать гигантское количество средств, не давших прибыли, и пытаться продать ненужные активы", - соглашается Андрей Грозин.

Узбекистан – потенциальная аграрная сверхдержава?

Что касается заявлений об инвестициях в узбекскую авиационную промышленность, то, по словам информированного источника DW в Узбекистане, рассчитывать на них пока особо не приходится, поскольку цеха ТАПОиЧ и оборудование разрушены, квалифицированных кадров уже годы не готовится, а оставшиеся корпуса недоделанных в свое время самолетов пригодны разве что для переплавки. Лучше сохранилась инфраструктура урановой отрасли, и не случайно Узбекистану на покупку урана уже предложил семилетний контракт американский Nukem. Правда, тоже на сравнительно скромную сумму - 300 миллионов долларов, отмечает источник.

По оценке Андрея Грозина, у республики неплохие перспективы занять существенную нишу на постсоветском агрорынке. В пользу этого говорят большие объемы аграрного сектора страны, а также то, что она избежала ряда ошибок, допущенных в Киргизии и Таджикистане, где дефицит земель, пригодных для сельского хозяйства, был помножен на дробление этих земель между массой мелких собственников. "Отчасти сохранение государственно-капиталистической системы экономики при Каримове сыграло в этом свою позитивную роль. Так что при создании нормальной среды для иностранного бизнеса тут есть потенциальные точки роста", - поясняет эксперт. По его мнению, потенциально Узбекистан - региональная аграрная сверхдержава.

"И Россия, и КНР проявляют обоснованный интерес к узбекскому АПК, но в нем риски инвестиций велики. Там, как и в целом, ситуация такая: инвесторы боятся рисков, но никто не хочет опоздать и оказаться аутсайдером. Все стоят на низком старте, ждут сигнала, подписывают рамочные договоренности, кто-то даже открывает офисы. Но боятся фальстарта", - характеризует положение дел с инвестициями в Узбекистан Андрей Грозин.

Хотите получать новости и аналитику DW на экран смартфона? Подпишитесь на наш канал в Telegram: DW Центральная Азия

Смотрите также: