"Я бы хотел предупредить присутствующих здесь журналистов о том, что это, может быть, последняя пресс-конференция, на которой мы можем обсуждать эту тему. Я думаю, что в эти дни российская журналистика попыталась освободиться от этого давления. Я считаю, что есть две категории журналистов: независимые журналисты, которые пытались что-то делать, давали какую-то информацию. Это было замечено Министерством по делам печати. Он него сразу же стали поступать предупреждения в адрес журналистов. Я думаю, это показатель того, что власть начинает «ёрзать в кресле». К другой категории относится государственная пресса. Это поток дезинформации, лжи и несоответствий. Большая часть населения России, живущая далеко от столицы, смотрела РТР и ОРТ и не могла понять, что происходит в Москве. Давление власти будет продолжаться, и боюсь, что помимо сегодняшних поправок, через какое-то время будет принят новый закон о СМИ, который будет репрессивного действия."

- Любой журналист, конечно, должен пытаться получить информацию сразу из нескольких источников. В то же время СМИ не должны предоставлять трибуну людям, которые угрожают жизни других людей. И в этом-то и заключаются противоречия и сложность данной проблемы. Поэтому я лично не считаю, что под предлогом того, что журналисты вообще не имели права вступать в контакт с террористами, можно ограничивать свободу печати. С другой стороны, я повторяю, мне кажется очень проблематичным предоставление трибуны людям, явно преследующим радикальные цели.

- Я думаю, что парламент поторопился с принятием такого решения. Потому что совершенно точно, что самое главное – это проблема саморегулирования журналиста. Потому что как мы наблюдали во время операции вокруг Театрального центра в Москве, как работали разные журналисты, так вот они работали очень добросовестно, честно, искренне. И вот когда мы вчера принимали Хартию этических норм поведения журналиста в таких экстремальных ситуациях, то мы даже не совсем понимали, в чём, собственно говоря, обвиняют журналистов, чем они провинились. Мы даже перебрали во время обсуждения морального кодекса поведения журналистов все ситуации и в общем-то не нашли никакой особой вины журналистов. Поэтому я думаю, что власть гневается, но власть не права. Наверное, будут ограничения прав СМИ, в том числе регламентация того, что должны и что не должны сообщать масс-медиа во время событий, подобным московским. Всё это, я бы сказал, не очень правильно, справедливо и полезно для общества и вряд ли полезно для власти. То, что были приняты такие поправки, я думаю, это понятно: время такое суровое, все напряжены, но дело в том, что если трактовать положения нового закона широко, то практически большая часть корреспонденций, сообщений о трагедии, в общем распространение почти всей этой информации может быть сочтено незаконным.

- Я думаю, что СМИ должны работать, соблюдая этический кодекс; ну, а что касается этого закона, то, мне кажется, будет много проблем для работы журналистов. Правда, я верю в то, что что-то ещё может быть пересмотрено.

- Есть только одна надежда. Надежда на то, что в России не любят исполнять законы. С другой стороны, я думаю, что идеология государства в отношении прессы настолько изменилась, что для исполнения этого закона могут привлекаться выборочно определённые издания. Существует такой некий «чёрный список», я не знаю, есть ли этот список на бумаге, но в принципе нам известны те издания, которые или подвергались давлению, или, по крайней мере, им угрожали, и угрозы эти исходили со стороны власти. Я думаю, что эти поправки могут быть использованы против них. Это, прежде всего «Новая газета», «Новые известия», «Коммерсант», наверное, и «Независимая газета», ну и телеканалы ТВС и НТВ вместе с радиостанцией «Эхо Москвы».

- Как они могут исполняться – это вопрос довольно сложный. Потому что депутаты – народ малообразованный по большому счёту, поэтому они плохо понимают, что написать на бумажке и принять это, проголосовав, - это одно, а другое дело, что есть процедура, в том числе и юридическая процедура. Закрыть издание можно только через суд. Поэтому как они себе это видят? Значит, возбуждается несколько дел сразу? И по России катится несколько судебных процессов? Они себе это так видят борьбу с прессой? Ну, тогда имидж России (мало того, что он и без того уже пострадал) он пострадает довольно сильно. Поэтому исполнять поправки к этому закону будет довольно сложно. Ну, в первую очередь это будет касаться, конечно, Чечни. Но в Чечню и так уже никого не пускают, российские журналисты работают там исключительно в сопровождении офицеров. А что касается иностранцев, то иностранцев тоже практически не пускают, поскольку 11 октября премьер Касьянов подписал постановление, согласно которому любой иностранец, желающий попасть в зону антитеррористической операции, должен получить специальное разрешение. Какое это разрешение, кто его выдаёт и в каком виде это должно быть сделано, никто не знает. Поэтому подозреваю, что желание установить некую цензуру есть, механизма нет. А поскольку механизм отсутствует, и желание не исполнять законы в России велико, то непонятно, как это всё будет проходить.