Реорганизация РАН стартовала летом 2013 года. Тогда в Госдуму был внесен законопроект, предусматривавший объединение трех крупнейших государственных академий - РАН, Российской академии медицинских наук и Российской академии сельскохозяйственных наук - под крышей новой РАН.

Отличие реорганизации от присоединения в том, что РАН не только приобрела, но и потеряла: после объединения управление всем имуществом бывших академий, а также более чем 1000 подчинявшихся им организаций перешло к новой структуре - Федеральному агентству научных организаций (ФАНО).

Решение вызвало волну протестов. Ученые были возмущены тем, что законопроект появился без публичного обсуждения. И хотя о нем стало известно лишь 1 июля, уже 3 июля он был принят в первом чтении, а 5 июля - во втором. Ученые собирались на митинги и конференции, сравнивая происходящее с известной реформой итальянской Accademia dei Lincei, в свое время предпринятой Муссолини. Они обвиняли чиновников в намерении прибрать к рукам недвижимость академий - а там было за что бороться: по данным разных источников, РАН принадлежало до 300 тыс. гектаров земли и около 15 млн кв.м зданий, частично расположенных в элитных районах Москвы и других крупнейших городах России. А Россельхозакадемия и вовсе считалась одним из крупнейших землевладельцев России. До реформы, как указывало в 2009 году агентство ИТАР-ТАСС со ссылкой на Дмитрия Медведева, занимавшего тогда должность президента, ей принадлежало около 5 млн гектаров земли - больше территории Нидерландов.

Тем не менее в конце сентября 2013 года закон был принят. Ученым удалось лишь добиться моратория на увольнения, истекающего в начале 2015 года, и обещания не отчуждать недвижимость РАН, недавно продленного до 2016 года.

Год на переход

"Содержательного за этот год ничего не сделано, - говорит в разговоре с DW заместитель директора Института проблем передачи информации РАН Михаил Гельфанд. - Великим успехом можно считать уже то, что все не грохнулось, и очень большая заслуга руководства ФАНО в том, что оно смогло удержать ситуацию".

Президент РАН Владимир Фортов на прошедшем в декабре президентском совете по науке сформулировал это следующим образом: "Подводя краткий итог первого этапа, мы видим, что он прошел под лозунгом: "Сделай так, чтобы ученые не почувствовали перехода от РАН к ФАНО". Но ведь реформа затевалась не для того, чтобы ученые не почувствовали, а как раз для того, чтобы они почувствовали изменения к лучшему".

Полного взаимопонимания академики и чиновники тоже не достигли. "Я считаю отсутствие диалога и контакта с учеными одним из серьезных просчетов на начальном этапе реформ", - сказал по этому поводу Фортов.

Но это не значит, что весь год ФАНО бездельничало. Ведь до сих пор не было даже точной информации об имуществе РАН: множество принадлежавших ей объектов вообще не состояло на кадастровом учете. За минувший год только в европейской части России агентством было поставлено на государственный кадастровый учет 14 683 объекта - больше половины недвижимости, закрепленной за подведомственными ФАНО организациями.

"Выполнен значительный объем технической работы по передаче имущества, - указал Фортов. - К реальным проблемам мы только приступаем".

А теперь - о главных

Российские ученые стареют. По данным Высшей школы экономики, средний возраст докторов наук в России с 1995 по 2012 годы вырос с 58 до 63 лет. С 1991 года РАН возглавлял Юрий Осипов, последний раз переизбранный в 2008 году в возрасте 72 лет. Буквально за пару месяцев до реформы его сменил Владимир Фортов, в предвыборной программе заявлявший о необходимости ротации руководящих кадров.

В итоге ему самому скоро предстоит столкнуться с поднятой проблемой: Фортову 68 лет, а Думой уже принят законопроект, ограничивающий возраст руководителя научной организации 65 годами. Исключение может быть сделано только на время действия контракта, в среднем заключающегося на 3-5 лет. По данным "Российской газеты", в настоящее время старше этого возраста более половины директоров институтов РАН и 60-70 процентов их заместителей. То есть в ближайшие пять лет в России должно смениться почти две трети научного руководства.

"Большой вопрос, где найти столько молодых руководителей с опытом грамотного администрирования научных учреждений", - говорит DW член созданной академиками Комиссии общественного контроля в сфере науки Ольга Орлова.

Вопрос и в самом деле не праздный и далеко не новый. Страна не первый год испытывает утечку мозгов. Ее причины объясняет DW член рабочей группы по взаимодействию ФАНО России с молодыми учеными Дмитрий Атарщиков. "Чтобы молодые специалисты оставались в стране, им нужны карьерные возможности, преемственность, а отсутствие мобильности и возможности карьерного роста - это демотивирующие факторы", - поясняет он.

Бюджет - всему делу конец

В следующем году развитие реформ осложнится очевидными трудностями: ученые продолжают настаивать, что результаты их работы в значительной мере связаны с финансированием. Как говорит Фортов, "диагноз российской науки хорошо известен: это крайняя, до 80 процентов, изношенность научной инфраструктуры, устаревший, часто реликтовый приборный парк, хроническое недофинансирование".

По данным сайта ФАНО, в 2014 году ведомство начало работу со сметой в 91,7 млрд рублей, нарастив ее за 12 месяцев до 107,9 млрд, а на 2015 год бюджет агентства составил 92,9 млрд рублей. Однако значительная часть затрат приходится на импортируемые материалы и оборудование, платить за которые приходится в валюте - а рубль за этот год упал почти вдвое.

"Что касается будущего нашей науки, то для меня оно неотделимо от будущего страны в целом, которое представляется мне довольно мрачным", - говорит Михаил Гельфанд. Остальную часть его комментария, содержащего преимущественно нецензурную лексику, DW решила не приводить.