На этой неделе председатель Еврокомиссии Романо Проди и комиссар по вопросам расширения Гюнтер Ферхойген проводят в Анкаре переговоры на тему присоединения этой страны к ЕС.

Оба европейских политика, итальянец Проди и немец Ферхойген, принадлежат к левым, и именно Ферхойген недавно высказывался против компромиссной идеи "Европа двух скоростей". На деле же ему приходится участвовать в конструировании сложнейшего политического процесса, который является ни чем иным, как "третьей" скоростью для Европы.

Глобальные препятствия

Между Европой и Турцией существуют, как минимум, три очевидных противоречия, не все из которых принципиально преодолимы.

Во-первых, противоречия культурные. Модернизации, которые турецкое правительство устраивает в своей стране, чтобы приблизиться к европейским стандартам, проводятся порой в бесподобно-восточном стиле. Насколько эта форма "обращения" приблизит Турцию к Западу, - хороший вопрос. С другой стороны, в Европе немало христианских фундаменталистов, которые без лишнего шума всеми доступными средствами льют воду на мельницу культурного изоляционизма.

Во-вторых, противоречия в экономике и в сфере соблюдения прав человека. Отмена смертной казни в мирное время (а буквально на днях турецкий лидер Эрдоган сказал об ее отмене также и в военное время) – несомненно, шаг вперед. Но между таким откровенным варварством, как казнь, и стандартами в области прав человека уровня ЕС есть еще толстый слой разнообразных обстоятельств – таких, как свобода СМИ, уровень коррупции, прозрачность бюрократии. А в области экономики наблюдаются не только значительный, по сравнению со среднеевропейским, разрыв в уровне жизни и социального обеспечения, но и конкурентные опасения. Например, в области сельского хозяйства.

И, в-третьих, противоречие из категории непреодолимых - географический отрыв Турции от Европы. Морские границы с Грецией, Болгарией и Россией и сухопутная – с Грузией, - вот все, что соединяет Европу с Турцией. На юге и на востоке страна граничит с Ираком, Ираном и Сирией, которые в случае присоединения Турции к ЕС становятся непосредственными соседями Европы. Трудно воспринимаемая перспектива для многих европейцев.

Во время недавнего визита в Берлин лидер Турции привел данные опроса общественного мнения, в соответствии с которыми 75 процентов населения его страны желали бы присоединения к ЕС. Примерно в то же время был опрос в германской столице: только 39 процентов принявших в нем участие берлинцев считают идею присоединения правильной. С некоторыми погрешностями эти данные можно экстраполировать не только на Германию, но и на всю Европу. Политики последовательно проводят в жизнь волю избирателей: Эрдоган настойчиво стучится в европейские двери, а европейские лидеры не спешат их распахивать.

Цели, "простые и понятные"

Мнения посетителей нашего сайта, высказанные в ходе опроса по присоединению Турции, разделились примерно поровну. Большинство из тех, кто проголосовал, живут в России, где также обсуждается тема о присоединении в какой-либо форме к ЕС.

В мае минувшего года президент Путин высказал предложение организовать безвизовый режим между Россией и странами Шенгенского соглашения. Уже к саммиту Россия-ЕС в ноябре он предлагал подготовить необходимые документы. Однако, дальше, кроме ничего не значащих для большинства визовых послаблений ученым и бизнесменам, западные страны не пошли. Напротив, о введении визового режима для россиян объявили Польша и Кипр. И Турция введет – как только очертания вступления в ЕС станут очевидными.

В итоговом интервью "Российской газете", опубликованном 31 декабря 2003 года, официальный представитель МИД РФ Яковенко сказал: "Наша цель проста и понятна: мы стремимся, чтобы граждане России на деле ощущали себя неотъемлемой частью Большой Европы".

В этой как бы невинной формулировке обращает на себя внимание употребление слова "ощущать" вместо слова "быть". Вполне в духе новейшей российской политики, где ощущений, например, от выборов, борьбы за справедливость или против коррупции больше, чем самих этих явлений. И как бы угрожающе не называлось интервью представителя МИД ("Без России – никуда"), Запад не так наивен, как порой, возможно, кажется.

Борис Банчевский, НЕМЕЦКАЯ ВОЛНА