"Мы наш, мы новый мир построим" - в 1920-е годы этим лозунгом руководствовались, кроме прочих, многие художники и архитекторы. Причем не только в Советском Союзе, где на волне постреволюционной эйфории в осуществимость этой идеи верилось особенно легко, но и в Германии. Примерно в одно время в обеих странах открылись учебные заведения, ставшие двигателем авангарда в европейском искусстве и, прежде всего, в архитектуре. В Веймаре в 1919 году была основана Высшая школа строительства и художественного конструирования Баухауз. В Москве в 1920-м появились Высшие художественно-технические мастерские - ВХУТЕМАС.

Эти две школы охотно сравнивают, особенно в Германии, что и понятно: ярлык "русский Баухауз", который часто наклеивают на ВХУТЕМАС, куда больше ласкает немецкий слух, чем заковыристая русская аббревиатура. Учебные заведения действительно имели много общего: в первую очередь, уникальные подходы к преподаванию и видению роли искусства в обществе. К слову, и там и там в свое время преподавал Василий Кандинский, уехавший из Москвы после обвинений также работавшего во ВХУТЕМАСе Александра Родченко в уклоне в метафизику. За недолгую историю двух школ их студенты успели обменяться визитами (в 1927 и 1928 году). Прекратили свое существование оба заведения также практически одновременно - в начале 1930-х годов.

Но организаторы выставки "ВХУТЕМАС: русская лаборатория современности. Архитектурные проекты 1920-1930-х годов", открывшейся в берлинском культурном центре Martin-Gropius-Bau в сотрудничестве с Музеем архитектуры имени Щусева, предостерегают от постановки знака равенства между этими вузами. Различий между ними было не меньше, чем схожих черт.

Сто Вальтеров Гропиусов

В созданный в результате реформы системы художественного образования в СССР ВХУТЕМАС поступать могли все желающие, предварительной подготовки для этого не требовалось. 2000 студентов (для сравнения - в первом наборе Баухауза было лишь около 150 человек) перед тем, как начать обучение по конкретным специальностям, должны были отучиться на Основном отделении, где изучали такие дисциплины, как "пространство", "объем", "цвет", "графика".

Позже на восьми факультетах можно было заниматься живописью, скульптурой, текстилем, керамикой, полиграфией, дерево- и металлообработкой. При этом в отличие от Баухауза, уделявшего больше внимания промышленному дизайну, центральной тут сразу стала архитектура (в немецкой школе ее ввели лишь в 1927 году). Представлена она была в двух ипостасях - классической и новаторской, экспериментальной.

Студентам давалась свобода самим решать, в мастерской какого педагога учиться. Выбор был не из легких: если центральной фигурой Баухауза был его основатель Вальтер Гропиус (Walter Gropius), а остальные преподаватели были его единомышленниками, то во ВХУТЕМАСе, по выражению директора Martin-Gropius-Bau Гереона Зивернича (Gereon Sievernich), было сразу "сто Гропиусов". Яркие, значимые фигуры - Щусев, Ладовский, Мельников, братья Веснины, Лисицкий, Малевич и многие другие - ничьими последователями, конечно, становиться не собирались. Непримиримые позиции, например, по поводу "чистого" и "производственного" искусства, приводили к постоянным спорам и затяжному противостоянию внутри школы.

Ученики, превзошедшие учителей

Обучение, построенное на синтетическом принципе, делавшем упор на овладение разными видами искусства, позволяло студентам дать волю фантазии. От беспредметных композиций, где анализировались пространство, форма и объем (лекции о пространстве в одно время здесь читал даже философ и священник Флоренский), студенты переходили к "производственным заданиям" - проектам газетных киосков, водонапорных башен, домов-коммун.

Студенческие проекты были порой настолько экстравагантными, что вошли в историю авангарда наряду со зданиями, построенными их преподавателями. Так, на защите дипломной работы Ивана Леонидова, подготовившего проект Института библиотековедения на Воробьевых горах, педагоги встали: ученик, по их словам, превзошел своих учителей.

"Приспособленцы" от архитектуры

При всех успехах школы, главным из которых было участие студентов и преподавателей в международной выставке в Париже в 1925 году, "сто Гропиусов" едва ли могли договориться между собой. Каждый новый ректор (за десятилетнюю историю вуза их было трое) в корне менял политику учебного заведения: его структуру, преподавательский состав, приоритетные задачи. В 1930 году в ходе очередной реформы высшего образования ВХУТЕМАС (к тому времени переименованный в ВХУТЕИН - Высший художественно-технический институт) был расформирован: на его базе были созданы три других высших учебных заведения, в частности, МАРХИ, существующие до сих пор.

Это важный момент в сравнении советской и немецкой школ - последняя была именно закрыта нацистами. При этом к ВХУТЕМАСу за время его существования идеологических претензий не было. Правда, авангард в Советском Союзе также вскоре впал в немилость, уступив место социалистическому реализму. Многие преподаватели ВХУТЕМАСа, перешедшие в созданные на его базе вузы, относительно безболезненно вписались в новые условия, в их числе даже идеолог конструктивизма Моисей Гинзбург.

Но смена архитектурных идеалов произошла не только из-за политического давления - а Сталин к тому времени уже оценил потенциал архитектуры в создании желаемого образа страны. Были на то и более прозаические причины, приведшие к разочарованию в авангарде. Технологии того времени не позволяли воплотить смелые идеи архитекторов в жизнь. Вместо, например, бетона здания приходилось строить из кирпича, который потом раскрашивали под тот самый бетон.

Мастерские закрылись. И несмотря на их колоссальную роль в развитии архитектуры и искусства - а оттуда вышли конструктивисты и рационалисты, уже причисленные к классикам советской архитектуры, ВХУТЕМАС, в отличие от Баухауза, не превратился в известный во всем мире бренд. Но это пока. Его дальнейшие успехи впереди, уверены музейные работники.