В России после отзыва экологической лицензии у проекта «Сахалин 2» по добыче иностранными компаниями углеводородов на этом дальневосточном российском острове под угрозой срыва оказался новый проект с участием крупного зарубежного концерна. Как передало в четверг 21 сентября информационное агентство «Франс Пресс», представитель министерства природных ресурсов Николай Гудков сообщил этому агентству, что лицензии может лишиться французский концерн Total. Он занимается разработкой Харьягинского нефтяного месторождения, что в Ненецком автономном округе. По словам представителя российского министерства, Total не выполняет своих обязательств по разработке этого месторождения. Во французском концерне эти обвинения опровергают. Британо-голландское предприятие Roayl Dutch Shell и его японские партнёры также не согласны с тем, что их проект «Сахалин-2» не соответствует российским экологическим стандартам. Многие наблюдатели считают, что экологический рычаг Москва использует для того, чтобы обеспечить участие в «Сахалине-2» российского «Газпрома». Именно таковым был лейтмотив публикаций в западной прессе после того, как на этой неделе стало известно о соответствующем решении министерства природных ресурсов. С просьбой оценить ситуацию вокруг проекта «Сахалин-2» мы обратились к российскому эксперту - начальнику аналитического отдела компании «Брокер-Кредит-Сервис» Максиму Шеину.

- Министерство природных ресурсов не право было в том, что сначала оно принимает ТЭО, потом оно его отменяет, то есть – сегодня играем, завтра не играем. Это очень негативно для инвестиционного климата, потому что это показывает его нестабильность. Неважно, какой инвестиционный климат – хороший или плохой. Главное, чтобы он был стабильным. Тогда инвесторы могут в нем работать успешно. Со своей стороны, Sakhalin Energy тоже были неправы, потому что пересмотр и корректировка лицензионных соглашений, корректировка ТЭО – это абсолютно нормальный процесс в нефтегазовой отрасли, который происходит по ходу дела. То, что они не вносили соответствующие поправки на рассмотрение в МПР, - тоже их вина. Но в целом, конечно, с этих двух позиций рвение МПР, скажем так, нами не приветствуется. Не исключено, что все события, которые сейчас происходят вокруг проектов соглашений о разделе продукции (СРП), прямо или косвенно связаны с тем, что российская сторона пытается получить если не контроль над ними, то какую-то часть в этих проектах – и значимую часть. Переговоры «Газпрома» с компанией Shell об участии в «Сахалине-2» зашли в тупик после того, как было предложено увеличить затраты по проекту практически в два раза – до 20 миллиардов долларов. И я думаю, что «Газпром» хочет попасть в этот проект. Только он является самым продвинутым среди всех сахалинских, которые сейчас идут. И может, все эти события происходят из-за этого. Потому что после всех этих действий МПР, буквально сегодня японская сторона предложила продать часть своей доли в СРП «Газпрому» - и не исключено, что в ближайшее время диалог Shell и «Газпрома» активизируется.

- Активизация такого диалога - это хорошо или плохо?

- Хорошо это или плохо – трудно сказать, потому что, с одной стороны, любая страна, которая владеет какими-то ресурсами, всегда заинтересована в том, чтобы их контролировать. Это необходимо и для энергобезопасности, и по очень многим другим параметрам. И, в принципе, я думаю, что любая страна, окажись она на месте России, тоже бы к этому стремилась. Но вопрос в том, какими методами это все осуществляется. Потому что, по большому счету, любые проекты – и министерства природных ресурсов, и России, – они могут контролировать через различные фискальные рычаги. И для этого не обязательно иметь какую-то долю в проекте, чтобы Россия от этого получала экономические выгоды.

- Вы уже упоминали, что компания Shell предложила чуть ли не вдвое увеличить сумму возмещаемых затрат по проекту. Не кажется ли вам как эксперту такой рост неоправданно высоким?

- Не исключено, что они действуют, как говорится, с запасом. То есть, для себя некий буфер по затратам создают. Но, с другой стороны, что такое затраты по проекту? Нужно покупать трубы, а цены на металл дико выросли. Та смета, которая составлялась, принималась давно, в других ценовых условиях. Ситуация в мире была другая, и цены на всякие комплектующие, на подряды, на транспортировку, - все было совсем по-другому. Очень сильно выросли цены. Поэтому проект обязательно нуждается в корректировке по затратам. И естественно, российскую сторону это не устраивает. Да, в принципе, это не устраивало бы любую страну, окажись она на месте России, мне кажется.

- Что и кому, по-вашему, следует предпринять в данной ситуации, чтобы уладить конфликт?

- На мой взгляд, решением к этому может быть интенсивный диалог между российской стороной и участниками этого СРП сахалинских проектов – кстати, для которого будут выработаны меры. Но, кстати, России нужно всегда исходить из государственных интересов, из того, чтобы польза для России от этих проектов была максимальной. И в этом смысле решения МПР и действия МПР, скажем так, не выглядят как самые оптимальные.