Существует множество различных версий, объясняющих, почему именно Ходорковский показался Кремлю наиболее подходящим кандидатом для проведения показательного судебного процесса над олигархией. Ходорковский был неудобной фигурой, нарушителем незыблемых политических и экономических конвенций, установленных режимом. Приватизация, состоявшаяся в хаотичную ельцинскую эпоху принесла олигархам баснословные состояния и предоставила в распоряжение российского правосудия огромное количество обвинительного материала, позволяющего отдать под суд самых могущественных бизнесменов страны. Для Путина и его ближайшего окружения важнее всего показать, что никто в стране не может ставить себя выше государства, когда речь идет о власти, влиянии и деньгах.

Советский образ мышления остается главной силой, которая движет Путиным и его приближенными из числа "силовиков".

Как и сам президент, это – представители сил безопасности и госаппарата. В их восприятии Путин олицетворяет собой государство, подобно самодержцам прошлого. В среде "силовиков" невозможно себе представить и тем более смириться с тем, чтобы отдельная личность, будь-то бизнесмен или политик, бросила вызов президенту, как это сделал Ходорковский, набравший достаточно могущества благодаря своему огромному состоянию. Все эти отношения вполне в духе русской традиции, которая так же предполагает удивительную терпимость к проявлениям коррупции во всех общественных сферах.

На протяжении всей истории России, жителям этой страны было трудно научиться уважать право частной собственности, равно как и неограниченную свободу и права личности. Если оформить противоборство Путина и Ходорковского в виде сценария, то Путин будет в нем олицетворять самодержавные и советские

ценности, связанные с сильным государством и абсолютной властью лидера. Ходорковский – типаж чуждый русской культуре и менталитету, современный предприниматель, индивидуалист и экспериментатор. Дуэль, участниками которой, по иронии судьбы, стали обе эти фигуры, выходит далеко за рамки собственно конфликта между Путиным и Ходорковским. Это - борьба между старой и новой Россией, между автократией прошлого и современными западными ценностями – демократией, свободой и рыночной экономикой. Начиная с эпохи Горбачева, мы являемся свидетелями становления современного российского общества. Участники этого процесса пытаются найти новую точку опоры в отношениях между государством и гражданами, между общественной и частной собственностью, между коллективом и личностью. Этот драматический конфликт, подобно землетрясению всколыхнул исторические основы России. Трагедия Ходорковского состоит в том, что он оказался в эпицентре этого столкновения. Трагедия России в том, что страна по-прежнему остается заложницей своего прошлого.

Швейцарская газета "Нойе Цюрхер Цайтунг" комментирует государственный визит президента Узбекистана Каримова в Пекин:

В Пекине Каримова встречали на красной ковровой дорожке под орудийный салют. Относительно событий в Андижане китайский МИД заявил о "решительной поддержке действий узбекского правительства, направленных на подавление сил сепаратизма, терроризма и экстремизма". Таким образом, руководство в Пекине без каких-либо оговорок приняло официальную версию Каримова. Целый ряд вопросов о предыстории расстрела мирной демонстрации в Андижане, о действиях правительственных войск в ночь после кровавой трагедии, равно как и о месте нахождения пропавших без вести, остаются без ответа. Режим Каримова категорически отвергает требование Вашингтона, ЕС, ООН и НАТО создать независимую международную комиссию по расследованию трагических событий. Очевидно, в Ташкенте надеются, что призывы к расследованию андижанских событий скоро умолкнут, хотя бы в силу того, что США не хотят терять военную базу в Узбекистане, необходимую для поддержки западных войск в Афганистане. Хочется надеяться, что политики в Вашингтоне, Брюсселе, Лондоне, Берлине и других столицах позаботятся о том, чтобы эти расчеты узбекского руководства не оправдались.

Обзор подготовил Виктор Кирхмайер