На юге Франции вблизи небольшого города Вальон-Пон-д'Арк в долине реки Ардеш находится скальный массив, а в нем огромная пещера площадью в 8 тысяч квадратных метров, сравнимая по размеру с футбольным полем. В этой пещере есть крутые спуски, длинные туннели, просторные гроты и, разумеется, сталактиты и сталагмиты. Единственное, чего никогда не бывает в этой пещере, так это туристов.

Пещера - "консервная банка"

Вход в пещеру открыт исключительно для ограниченного круга ученых. Да и тем позволено в нее входить лишь дважды в год, весной и осенью, и работать там всего пару недель по несколько часов в день, дабы не повредить бесценное сокровище - наскальные рисунки, которым более 30 тысячи лет. Это не просто древнейший из известных на сегодняшний день образцов пещерного искусства.

Это рисунки редкостного совершенства и удивительной красоты, созданные рукой неизвестного художника в те непредставимо далекие времена, когда по Земле бродили неандертальцы, мамонты и саблезубые тигры. Рисунки сохранились до наших дней без изменений благодаря тому обстоятельству, что лет приблизительно 20 тысяч тому назад вход в пещеру завалил кусок скалы, отрезав ее от внешнего мира и превратив в "консервную банку" с неизменным климатом, как в самой стерильной лаборатории.

В декабре 1994 года небольшая группа авантюристов - исследователей, среди которых был Жан-Мари Шове, обнаружила пещеру, а в ней четыре просторных зала, где на стенах, как на холстах, достигающих 12 метров в ширину, были изображены типичные представители фауны ледникового периода - мамонты, шерстистые носороги, тарпаны, пещерные львы, а также филины и гиены. Всего - более 400 рисунков. Как только с помощью метода радиоуглеродной датировки был установлен их возраст, стало ясно, что находка - сенсация. Пещеру назвали пещерой Шове, а общественности вход туда строго-настрого закрыли, дабы люди своим дыханием не нарушили климат, как это, увы, произошло в пещере Ласко, тоже во Франции, где массовое присутствие туристов привело к появлению плесени на стенах с палеолитической живописью.

Золотые талеры

Проникнуть в пещеру Шове тщетно пытались многочисленные съемочные группы. Но в итоге разрешение на съемку фильма получил один единственный человек - немецкий кинематографист Вернер Херцог (Werner Herzog). Почему именно он? Легенда гласит, что министр культуры и коммуникаций Франции Фредерик Миттеран является страстным поклонником творчества Херцога и позволил ему снимать в пещере, где был обнаружен шедевр изобразительного искусства ледникового периода, в обмен на согласие немецкого режиссера стать сотрудником французского правительства с символическим окладом в один евро.

Херцог объясняет это так: "Бывают моменты, когда удача сама идет мне в руки. Я получаю что-то, что находится вне моей власти, по некоей особой милости. Как в сказке о девочке, на которую вдруг с неба посыпались звездочки и обратились в ее переднике в золотые талеры". Как бы там ни было, право снимать в пещере Шове не так уж и случайно выпало именно Вернеру Херцогу, одной из самых ярких звезд на небосклоне современного мирового авторского кинематографа. Феноменальный нюх и завидную настойчивость Херцог проявлял уже неоднократно.

И вот в марте и апреле 2010 года немецкий режиссер и его миниатюрная съемочная группа спустились в пещеру. "Нам дали шесть дней на съемку: по четыре часа в день. С собой я мог взять максимум трех человек и только ручное оборудование", - рассказывает Херцог. Полупрофессиональные ручные кинокамеры, модифицированные для съемок в темноте, четыре осветительные лампы на батарейках, микрофон - вот, собственно, и все. Но фильм снят - кто бы мог подумать! – и снят в формате 3D. "Уже при первом посещении пещеры мне стало ясно, что без 3D не обойтись, - поясняет режиссер. - Неважно, какой ценой". Впрочем, он сам же и провозгласил, что появление стереоскопии в его кинематографе будет первым и последним.

Первобытное кино

Трехмерная съемка была необходима, чтобы запечатлеть ауру пещеры и объемную пластику наскальных изображений. Художники ледникового периода передавали движение так, как это делают сегодняшние мультипликаторы, оживляя нарисованные объекты с помощью изображения последовательных фаз движения. Поэтому у бизонов на стенах пещеры Шове, например, восемь ног, поэтому так много повторяющихся силуэтов носорогов. Мамонты и медведи тоже невольно вызывают ощущение, что они живые, что они как будто бегут по стене. Пещера Шове - своего рода доисторический кинотеатр? "Во всяком случае, бросается в глаза, что попытка изобразить движение была осознанной", - подчеркивает Херцог.

Но режиссер не ограничивается констатаций факта. Он интерпретирует увиденное. В закадровом комментарии в фильме он первым делом поясняет, что означают для него наскальные рисунки в пещере Шове. Для него это "одно из величайших открытий в истории человеческой культуры". В наскальных рисунках Херцог видит закодированные грезы наших далеких доисторических родственников. Пещера Шове была сакральным местом. В ней не жили, в ней медитировали. Эту точку зрения разделяют ученые. Херцог идет дальше. Он признает, что полностью расшифровать послание из глубокого далека невозможно, но в застывших снах тридцатитысячелетней давности узнаем себя и мы, сегодняшние обитатели планеты.

Ироничный мистификатор

Фильм "Пещера забытых снов" ("Die Höhle der vergessenen Träume") не только гипнотизирует под сакральную музыку плавным скольжением вдоль наскального "полотна" с его как будто живыми мотивами. За пределами пещеры режиссер нашел, как всегда это у него бывает, весьма неординарных собеседников, которых можно было бы назвать чудаками, если бы это чудачество исходило только от них одних. Но Херцог рассуждает о безумных вещах с неизменно серьезной миной и легкой иронией в голосе. И потому в его обществе вполне нормальным выглядит парфюмер, вынюхивающий спрятанные в скалах пещеры, или археолог, который неожиданно признается в своей неуемной страсти к цирку.

И вот уже ближе к финалу, вдоволь насытившись трехмерной наскальной живописью, истинный поклонник Херцога получает от него в подарок типичную для этого режиссера порцию безумия, которого никто и не ждал в этом документальном фильме. "Пещера забытых снов" завершается экскурсом на расположенную неподалеку от пещеры Шове атомную электростанцию, где в согреваемых ею водах тропического аквариума живут крокодилы-альбиносы.

Моментально всплывают в памяти бесподобные игуаны на кофейном столике из фильма "Bad Lieutenant" и крокодил, выжидающий удобного момента перейти через дорогу. А вкрадчивый голос за кадром уже рассуждает о том, что альбиносы - это мутанты из прошлого, и человек, возможно, тоже мутант, а вовсе не шедевр эволюции. Посмотрите только, во что превратили планету, вот полетит все в тартарары, приплывут белоснежные рептилии в пещеру Шове, увидят наскальную живопись и что тогда подумают?

Нетрудно усомниться в том, что французская научная общественность единодушно полюбит фильм, снятый немецким режиссером в пещере Шове. Но можно не сомневаться и в том, что фанатов Вернера Херцога его "Пещера забытых снов" приведет в полный восторг. В своей излюбленной манере выдавать под видом документального кино собственное видение мира Херцог и на этот раз использовал факты как отправную точку для незабываемого погружения в тайны мироздания и человеческой души, прекрасной в своем безумии.

Автор: Элла Володина
Редактор: Виктория Зарянка