"Все уничтожено во время бомбардировок". Такой лаконичный ответ давали американским солдатам, занимавшимся поисками экспроприированных нацистами произведений искусства, арт-дилеры в поверженной Германии после окончания Второй мировой войны. Самый известный из них - Хильдебранд Гурлитт (Hildebrand Gurlitt), чья богатейшая художественная коллекция, унаследованная его ныне уже покойным сыном, была обнаружена немецкими властями в Мюнхене лишь в 2012 году. Гурлитт был одним из самых влиятельных торговцев искусством в "третьем рейхе", но и кроме него, видимо, не малое число нацистских арт-дилеров сумели скрыть от союзников коллекции, собранные из художественных произведений, принадлежавших немецким евреям, или изъятых из немецких музеев в ходе их "очищения" нацистами от "дегенеративного" искусства.

Гурлитт был одним из четырех главных закупщиков для музея фюрера в Линце и имел прямой выход на партийную верхушку НСДАП. Коллега Гурлитта, тоже арт-дилер, Адольф Вайнмюллер (Adolf Weinmüller) добился еще большего влияния: он единолично заправлял в Мюнхене распродажей еврейского имущества с художественных аукционов. Каталоги принадлежавшего ему аукционного дома тех времен опубликованы теперь - благодаря одному проекту - в интернете, в сетевом регистре утраченных произведений искусства Lost Art.

Нацист с превосходными контактами

Вайнмюллер вступил в НСДАП уже в 1931 году. Как убежденный национал-социалист и человек амбициозный, он рассчитывал на многое. На художественном рынке он поначалу был мелкой рыбешкой.

Это выяснила Майке Хопп (Meike Hopp) из Центрального института истории искусства: "Адольф Вайнмюллер владел галереей в Мюнхене с 1921 года. Но с 1921 по 1933 годы нам о нем практически ничего не известно".

Майке Хопп защитила диссертацию по Вайнмюллеру и была одним из инициаторов публикации его конторских книг. "С 1933 года он стремительно начал делать карьеру, заняв должность председателя Объединения немецких торговцев произведениями искусства и антиквариата, - поясняет ученый DW. - После этого он оказывал огромное влияние на процесс выдавливания еврейских галеристов из бизнеса, потому что как эксперт торговой палаты он выступал против предоставления евреям разрешения на проведение торгов". Адольф Вайнмюллер таким образом имел хорошее представление о том, какие фирмы лишаются своих лицензий, и наживался лично на "ариизации" немецкого арт-рынка.

Стремительная карьера

Уже в конце 1938 года - после "хрустальной ночи" - все 628 принадлежавших евреям художественных или антикварных галерей в "третьем рейхе" были ликвидированы, а их собственность экспроприирована. Мюнхенский аукционный дом Адольфа Вайнмюллера, основанный в 1936 году, поднялся в абсолютные лидеры. В числе его лучших клиентов состоял рейхсляйтер Мартин Борман (Martin Bormann), которому было поручено закупать ценные произведения искусства для частной художественной коллекции Гитлера.

За кратчайшее время аукционист стал монополистом на немецком арт-рынке, резюмирует Уве Хартман (Uwe Hartmann), руководитель берлинской рабочей группы по исследованию происхождения произведений искусства. В интервью DW он так изложил суть этой беспрецедентной карьеры: "Произведения искусства, которые изымались у евреев в ряде городов Германии, почти все без исключения выставлялись на торги в его аукционном доме".

С лета 1941 года Вайнмюллер вместе с Гансом Поссе (Hans Posse), главным закупщиком для музея фюрера в Линце, регулярно ездил в оккупированную Прагу. "Там он мог выбирать в штаб-квартире гестапо конфискованные у еврейских коллекционеров и арт-дилеров картины и мебель", - добавляет Майке Хопп. "Это явно указывает на то, что большая часть предметов, которыми он торговал, подпадает под подозрение принадлежности к категории награбленного нацистами искусства".

Деловая хватка

До 1944 года Адольф Вайнмюллер сколотил огромное состояние. В Вене он перенял "ариизированный" еврейский художественный дом Kende и открыл там филиал. Всего перечень выставленных на торги произведений искусства насчитывал 34500 объектов, которые после войны были конфискованы союзническими войсками.

Гурлитт в сравнении с Вайнмюллером был мелкой сошкой, говорит искусствовед Майке Хопп. "Известно, что перечень объектов, которыми владел Гурлитт на момент окончания войны, занимал всего три страницы, которые выдали ему союзники после регистрации его имущества. Список Вайнмюлера заполнил целую папку-скоросшиватель, - подчеркивает исследователь. - Даже трудно себе представить, какие ценности хранились у него на складах в 1945 году. И на этом он простроил свой послевоенный бизнес".

На масштабы этого бизнес проливает свет публикация деловых бумаг аукционного дома Вайнмюллера, датируемая периодом с 1936 по 1943 годы: за это время был проведен 51 аукцион и изданы 93 каталога к торгам. На сайте Lost Art теперь можно ознакомиться с этими документами во всех подробностях: здесь указаны имена поставщиков объектов, продажная стоимость и данные о каждом произведении искусства, проданном на аукционе у Вайнмюллера. То есть вся информация, необходимая экспертам для установления происхождения объекта и прав собственности на него. Почти вся. Есть одно исключение, поясняет Майке Хопп: "Разумеется, имена покупателей мы не публикуем в Сети, чтобы избежать скандалов".

Международный пилотный проект

Искусствовед Майке Хопп натолкнулась на компрометирующий Вайнмюлера материал уже в ходе работы над диссертацией, но конторские книги аукционного дома считались уничтоженными. Результаты ее исследовательской работы использовали в международном пилотном проекте, созданном в 2009 году при совместной финансовой поддержке Германии и аукционного дома Neumeister.

В его рамках, благодаря случайности, в марте 2013 года и были обнаружены аукционные каталоги - в стальном шкафу в подсобных помещениях, как поясняет Катрин Штоль (Katrin Stoll), директор аукционного дом Neumeister. "То были папки документов, и в графе "поставщик" написано "гестапо". Тут волей-неволей становится жутко", - говорит она.

Возможно, это проявление чувства ответственности послевоенного поколения: Катрин Штоль, чей отец Рудольф Ноймайстер (Rudolf Neumeister) купил впавший в долги аукционный дом Вайнмюллера в 1958 году, быстро прояснила в семье вопрос о публикации этих сенсационных документов сначала для науки, а теперь и для общественности.

"Мы не хотели медлить. Ни одного дня, - признается она. - Потому что мы понимали, что каждый день может умереть законный владелец или наследники еврейских семей, чье имущество было конфисковано нацистами. Мы знали, что мы должны как можно быстрее опубликовать нашу находку, а не молчать, как в случае с Гурлиттом несколько лет".

Уве Хартман, эксперт по реституции из Берлина, отмечает похвалой мужество Катрин Штоль: "Она показывает своим поступком, что разные поколения ведут себя в этом вопросе по-разному. Она это так описывает так: "Мне не нужны скелеты в шкафу".