В местечке Мух близ Кёльна 10 января 2003 года, не дожив 10 дней до 76-летия, скончался известный немецкий литературовед Вольфганг Казак (Wolfgang Kasack). 18-летним юношей Казак попал на фронт, был в плену в СССР, где выучил русский язык. После возвращения в Германию продолжил занятия русским языком и литературой в Гейдельберге и Геттингене. С 1956 по 1960 г. работал в посольстве ФРГ в Москве, с 1969 заведовал кафедрой славянской филологии Кельнского университета.

Большую известность в Германии принесли Казаку переводы на немецкий язык произведений Александра Солженицына и, прежде всего, изданный им на русском и на немецком языках в издательстве Alfred Kröner "Словарь русских писателей 20-го века" (первое издание в 1976 году), многие годы - в части литературы советского периода - как на территории СССР, так и за ее пределами, - служивший альтернативой советской "Краткой литературной энциклопедии".

Единое культурное поле

В словарь Казака вошли десятки имен писателей, о которых даже не заикалось официальное советское литературоведение. Казак был первым литературоведом, предложившим рассматривать всю литературную продукцию на русском языке - и официально одобряемую в СССР, и антисоветскую, и эмигрантскую - как единое культурное поле. Спустя двадцать лет, в 1996, значительно расширенное издание энциклопедии Казака появилось и в России.

Особый интерес питал Казак к литературе религиозной. В 1999 году он выпустил обширное исследование "Образ Христа в русской литературе от ее начала до конца 20 века". В интервью российской "Независимой газете" Казак так объяснял, что послужило для него толчком в обращении к теме:

"Для меня были очень важны строки из "Реквиема" Анны Ахматовой, описывающие распятие:

А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.

Нет ни одной иконы, на которой мы бы видели Марию такой одинокой, отделенной от других. Нет ни одного места ни в одном из четырех Евангелий, в котором это было бы так описано. В двух строчках Анна Ахматова смогла высказать чувство неизмеримых страданий, которые советское правительство принесло миллионам женщин, чьи мужья, друзья, сыновья были приговорены к рабской работе в ГУЛАГе или просто уничтожены, с которыми без риска для жизни был невозможен любой контакт. Это такие страницы русской литературы, которые меня захватили, которые я хотел бы сделать понятными людям. Может быть, это было то, что стояло у истоков книги..."

Педагогическая строгость консервативная требовательность

У истоков деятельности Казака стояли и личный трагический опыт, и вера в возможность обновления общества. Отсюда - его педагогическая строгость и, на чей-то вкус, консервативная требовательность. Филологам нескольких поколений в Германии - и тем, кто учился прямо у него, и тем, кто учился у его учеников, повезло, что такой человек несколько десятилетий был одним из главных литературных посредников между Россией и Германией.