Санта Мария. Вымышленный портовый город на осадном положении, на грани жизни и смерти. Неприятель готов к решающему штурму. Сопротивление сломлено. В городе - хаос, холера, террор. Под покровом ночи в город возвращается один из его побежденных защитников - легендарный "полковник Луис", усталый, решительный мужчина средних лет.

- Так и знал, что найду тебя здесь. Как обстановка?
- Фронта нет, паника, все бегут. Бутылку водки!
- Не помешает. Город долго не продержится.
- Я жду Ману. Он обещал билеты на корабль.

Последняя надежда на спасение - единственный корабль, который уйдет на рассвете. Но сначала Луис должен найти Клару.

- А, обворожительная Клара. Все еще влюблен?
- Иди ты…
- Сантэ! За жизнь! - За жизнь!

С первого кадра картина пронизана предчувствием смерти. Экзистенциальный страх нагнетают мрачные краски, вычурно театральные интерьеры, жесткий контраст освещения, патетическая оперная музыка. Поиски возлюбленной заводят Луиса в мрачный кафкианский лабиринт: на каждом шагу измена и предательство, смерть, безмерные амбиции и беспощадная борьба за власть. Противоборствующие силовые группировки пытаются завладеть легендарным Луисом, живым или мертвым. Брезжит рассвет.

- Откройте, у меня два билета.

Позади - озверевший город и толпа на причале. Первые лучи солнца разгоняют ночную мглу. Корабль уходит пустым, с ленивым безразличием проплывая мимо людей на причале. Их последняя надежда исчезает в утреннем тумане.

События одной единственной ночи в замкнутом пространстве вымышленного города, кулисами которого стал ночной португальский Порто, можно пересказать несколькими словами. Но не в фабуле суть. Она - в непредметной сфере.

Публика в шоке

Фильм "Собачья ночь" - не триллер и не мелодрама. Это аллегория. Мощная визуальная квинтэссенция поисков вечно ускользающей истины, последней и абсолютной. Близость смерти провоцирует насилие - по отношению к себе и другим. Или заставляет воссиять красоту человеческой души. На премьере картины в Кельне публика была большей частью шокирована:

Вернер Шрётер (Werner Schroeter): "Да, фильм многих шокировал в Германии. Видимо, пугает мощная чувственная экспрессия. Додуматься же надо - прославление смерти и насилия! Люди думают, что кино должно копировать реальность. Такое заблуждение! Бездумное копирование не имеет ничего общего с кино и искусством. Поэзия – это прямая противоположность логистики! В фильме есть линеарная структура, но одновременно столько всего загадочного и таинственного обозначено всего лишь намеком. Что это за мир, в котором мы живем? Почему люди не видят красоту и поэзию?!"

Непонятая легенда

Легендарный Вернер Шрётер делает только то, что считает нужным, и так, как он считает это правильным. И в жизни, и в кино, и на оперной сцене, где он, катапультированный в искусство голосом Марии Каллас, его духовной матери, поставил более 70 спектаклей.

Фасбиндер прочил Шрётеру еще прижизненную славу, но в Германии его знают разве, что синефилы. А вот во Франции, и вообще в зарубежье, у Шрётера репутация культового классика. На фестивале в Венеции 2008 года Шрётер получил "специального Льва" за личный вклад в мировой кинематограф. А на премьере его нового фильма в Кельне было всего 12 человек. В Берлине - 500. И так всегда. Его боготворят или не понимают.

Не исключение и фильм „Собачья ночь“, который Шрётер снял по рассказу писателя Хуана Карлоса Онетти, уругвайского предтечи французских экзистенциалистов. Зритель либо уходит на первых кадрах. Либо остается навсегда в уникальном космосе бескомпромиссного и радикального "алхимика" современного киноискусства. Он болен, но не страшится смерти.

О страхе

Вернер Шрётер: "Страх рассеялся с годами. Вообще, когда я понял, что страх – это самый действенный инструмент подавления человека, причина предательств и измен, я перестал бояться. Я считаю, что человек просто не может позволить себе испытывать страх. Бывают моменты, когда мне страшно. Например, когда в ночи на встречу идет нетрезвый люд. Таких, как я, в подобных ситуациях лупят без разговоров. Я перехожу на другую улицу. Это не страх. Это инстинкт самосохранения. Я хочу жить. И я очень люблю жизнь".

"Красота рождается из истины. Не наоборот. Доведенная до абсолюта экспрессия искусства останавливает время и таким образом возвращает человеку его достоинство", - в некрологе на смерть Марии Каллас в 1977 году Шрётер фактически сформулировал свое творческое кредо. И остался им верным по сей день.

Автор: Элла Володина
Редактор: Дарья Брянцева