Сириец Фуад* получил в Германии политическое убежище и проживает в так называемой коммуналке (Wohngemeinschaft, WG) на западе страны. С недавних пор в его комнате стало тесно: к Фуаду приехала сестра Майсун со своей семьей. Вместе с тремя детьми в возрасте от 6 до 10 лет, мужем Фирасом и матерью она бежала из Дамаска. Сейчас беженцы находятся в Германии, по сути, нелегально: они еще не зарегистрировались и не подали прошения о предоставлении политического убежища. Майсун и ее семью пугают рассказы других беженцев из Сирии о плохих условиях в лагерях первичного приема. Кроме того, дорога в ФРГ отняла у них много сил.

Майсун и Фирас выглядят очень усталыми. Семья провела в пути 40 дней, на сон уходило несколько часов. Фирас, ростом под два метра, жалуется на боли в спине. К физической нагрузке в дороге прибавилось беспокойство о семействе. Майсун робко показывает несколько серых прядей, которые можно найти в пышной копне черных волос, только если внимательно присмотреться. "Раньше у меня их не было", - сетует сирийка, гладя по голове восьмилетнего сына Рами, который сидит у нее на коленях. Его братья Саид и Халил сидят на полу и рисуют: железнодорожные пути, поезда и деревья под синим небом, под которым развеваются пестрые флаги разных стран.

"Мы не могли оставаться"

Семья Майсун окончательно поняла, что пора бежать из Сирии, когда прямо рядом с их домом взорвалось заложенное в автомобиле взрывное устройство. Это случилось примерно год назад. За несколько минут до взрыва дети еще играли на улице. То, что Майсун позвала их на обед, вероятно, спасло братьям жизнь. Ее муж показывает на телефоне фотографию сожженной малолитражки, которую он сделал из окна кухни: крыши больше нет, на переднем сиденье можно распознать обугленный труп.

По словам Фираса, гражданская война в Сирии была частью жизни детей. Грохот артиллерии в окружающих город горах, шум самолетов, обыски, которые проводила сирийская армия, разыскивающая представителей оппозиции. Несколько месяцев назад в здание школы, в которой учились дети, попала ракета. К счастью, в это время занятий не было. Однако четыре года жизни в условиях постоянной войны не прошли бесследно: шестилетний Калил спит в памперсах и часто просыпается ночью от страха.

"Мы больше не могли оставаться в Сирии", - говорит Фирас и целует в голову Калила, который садится между ним и Майсун. Дом, чтобы купить который Фирас долго работал, пришлось продать по дешевке: семье нужны были деньги, чтобы добраться до Европы. О том, что это дорогое путешествие, они знали от Фуада, который отправился в путь первым.

Из Дамаска на запад Германии

Заметно, что Фирасу неудобно за свой внешний вид: он сидит на кровати босиком, в поношенном спортивном костюме. Майсун тоже уже несколько раз извинилась за то, как она выглядит. Кроме надетой на них одежды, у семьи было с собой лишь совсем немного вещей, когда она прибыла в Европу. При переправе через Эгейское море из Турции на греческий остров Кос перевозчик запретил взять с собой в лодку даже рюкзаки.

Семья испытала большое облегчение, когда наконец оказалась в Греции. "Мы упали на берег и целовали песок", - вспоминает Фирас. Переправа из турецкого Бодрума на Кос обошлась в 1300 долларов за взрослого, за каждого ребенка - половина этой суммы. В общей сложности семья заплатила 6 тысяч долларов за поездку, которая длилась 3,5 часа. На борту небольшой лодки кроме них находились еще более 35 человек.

Из Коса семья на пароме переправилась в Афины, где встретила контрабандистов, которые помогли добраться до Македонии. Оттуда беженцы отправились на поезде в сторону сербской границы, последние километры до которой им пришлось преодолеть пешком. Из Сербии путь лежал в Хорватию. Границу обессилившие беженцы пересекали пешком, так как таксисты брали по 30 долларов за километр дороги с человека. Дальше дорога прошла через Словению, откуда семья добралась до Вены. Нередко сирийцам приходилось ночевать под открытым небом, на протяжении многих дней рацион беженцев составляли лишь хлеб, печенье и вода.

Тоска по родине

В Австрии Фирас купил билеты на скоростной поезд ICE, следующий в Германию. Контроля во время поездки не было. Семья знает, что ей следует зарегистрироваться в полиции или у властей населенного пункта, где они находятся - брат Майсун уже предупредил об этом.

Однако беженцы напуганы рассказами Фуада о лагерях первичного приема, а также тем, что рассказывал отец Майсун, находящийся в настоящее время в таком учреждении в Баварии, где он ожидает возможности продолжить путь. Фирас и Майсун решили пока не информировать немецкие власти о своем прибытии, но обещают зарегистрироваться в ближайшие дни.

Вернутся ли они когда-то на родину, беженцы не знают. Они говорят, что в Сирии уже пролито слишком много крови, шансов на достижение прочного мира становится все меньше. Сыновья сидят на матрасе перед диваном и смотрят на дисплей мобильного телефона, из него звучит известная арабская песня "Mautini", написанная палестинским поэтом Ибрагимом Туканом. "Моя родина, моя родина. Жизнь и свобода, радость и надежда - в твоем воздухе", - переводит Фуад. Фирас и Майсун слушают песню, закрыв глаза, дети тихо подпевают.

* Все имена сирийских беженцев, о которых идет речь в тексте, изменены.