Сколько заложников погибло от выстрелов – 2 или 45? Каков был состав смертоносного газа, использованного спецслужбой? Почему захваченные террористы были убиты, несмотря на то, что они могли дать информацию об инициаторах теракта? И почему близких и членов семей пострадавших в течение нескольких дней гоняли между больницами и моргами? Почему есть люди, которые всё ещё не могут найти своих родственников, находившихся среди заложников? Почему террористы не задействовали взрывчатку, хотя, согласно высказываниям заложников, у них было для этого время? Всё напоминает прежние времена, когда тактика замалчивания и манипуляция общественным мнением были обычными явлениями. Спецслужбы и гласность – "две вещи несовместны". Путин теперь извлёк пользу из того, что он установил свой контроль над российским телевидением и парламентом. Некоторые газеты и радиостанции ещё задают кое-какие неприятные вопросы, но на них не обращают внимания. Один из тележурналистов напомнил, что во время кризиса все должны действовать в интересах государства и подчиняться "командиру". Вопрос только в том, куда ведёт этот "командир", заключает газета "Зюддойче Цайтунг".

Конституции всех демократических стран, в том числе и России, гарантируют тайну телефонных разговоров. Однако ещё большее значение придаётся безопасности государства. Поэтому во время инцидента с заложниками российское правительство не долго думая блокировало электронные средства массовой информации. Не для того, чтобы террористы не узнали чего-нибудь из телепередач, а для того, чтобы общественность ничего не узнала о мотивах террористов. Более того, вскоре после захвата заложников некоторые обладатели сотовых телефонов обнаружили на своих дисплеях восклицательный знак, означающий, что телефонные разговоры не кодируются. Власти в ультимативном порядке потребовали от трёх крупнейших телефонных компаний, чтобы они не кодировали телефонные разговоры. В техническом плане сделать это нетрудно. Ещё проще – прослушивать разговоры. Официально ничего подобного не было. Просто были задействованы дополнительные "информационные мощности". Средства массовой информации говорят на официальном языке Кремля. Газета "Известия" призывает к гласности, демократии и доверию к гражданам. Подавляющее же большинство придерживается лозунга "Враг подслушивает". Всё это мы уже знаем, указывает газета "Франкфуртер Рундшау".

Шрёдеру предстоят тяжёлые времена. И не потому, что в Германии царят гнетущие настроения, и не потому, что бюджет страны находится в катастрофическом состоянии. Чувство неуверенности среди граждан и в экономических кругах в значительной мере усиливает само красно-зелёное правительство своими дебатами о повышении налогов, об ужесточении мер экономии и о планах сокращения субсидий. В своём правительственном заявлении, которое должно было расставить вехи на ближайшие 4 года, канцлер высказался весьма туманно. Тем самым становится очевидным самый серьёзный с начала второго легислатурного периода Шрёдера недостаток: у него нет никаких окрыляющих идей, относительно того, как должна выглядеть Германия в ближайшие годы, читаем в газете "Фульдаэр Цайтунг".

Своё правительственное заявление Шрёдер зачитал, явно нервничая и скучая. Какое ему дело до сегодняшней болтовни? Ведь выборы уже закончились, и "жребий брошен". В бундестаге Шрёдер никогда не чувствовал себя в своей стихии. Для канцлера не играет никакой особой роли то, что конкретно делает его правительство. Тем не менее, в общем и целом, планы правительства ясны: вопреки заявлению Шрёдера, предусматривается не облегчение налогового бремени, а, наоборот, повышение налогов для производительной части общества, причём весьма значительное. Средний слой населения будет ежемесячно отдавать государству на 200-400 евро больше. А это катастрофическим образом скажется на покупательной способности людей, а тем самым, и на развитии конъюнктуры. Соответственно увеличится количество увольнений и банкротств, указывает газета "Франкфуртер Альгемайне".

Обзор немецкой печати подготовил Анатолий Иванов, НЕМЕЦКАЯ ВОЛНА