В интервью Deutsche Welle президент института Национальной стратегии Станислав Белковский заявил, что экономический кризис показывает нежизнеспособность российской модели государства.

Deutsche Welle: Станислав Александрович, чем вы объясняете то, что, несмотря на усугубление экономической ситуации в России экономический кризис не перерастает в политический, а рейтинги президента и премьера остаются на очень высоком уровне?

Станислав Белковский: На протяжении многих лет, как минимум с середины 90-х годов, российская политическая элита делала все возможное, чтобы избавить русский народ от интереса к политике. То есть, само формирование так называемого российского среднего класса велось в направлении разъяснения подавляющему большинству народа того обстоятельства, что политика не решает народных проблем, что народ должен мыслить исключительно экономическими категориями, а экономические категории никак не связаны с теми, кто находится у власти.

В итоге было воспитано целое поколение людей, а может быть и два поколения, которые не интересуются составом власти и которые считают, что сама по себе политическая борьба никак не влияет на их жизненно важные права и интересы.

Именно поэтому экономический кризис никак не соотносится с политическим кризисом. Однако не факт, что для российской элиты это плюс, потому что этот самый деполитизированный средний класс, которому абсолютно все равно, кто им правит, может мстить правящей элите в гораздо более жестких формах. Например, путем просто физического насилия, резкий рост которого мы наблюдаем на улицах Москвы и других российских городов.

Пока народ в основном под влиянием пропаганды последних нескольких лет считает, что в ближайшие несколько месяцев кризис закончится, что все проблемы останутся позади. Однако уже через два-три месяца они увидят, что кризис не заканчивается, что он только усугубляется, что проблемы не остаются позади и формы протеста могут быть самыми экзотическими.

И в этой ситуации политическая элита уже может начать мечтать о политическом протесте. О протесте, который ведет к поддержке некоторых политических сил, но не влечет за собой насилие и погромы.

- На официальном уровне до сих пор утверждается, что Россия лучше, чем многие страны, подготовилась к экономическому кризису. Насколько это соответствует действительности?

- Ничего кроме усмешки такие высказывания вызывать не могут. Еще прошлым летом премьер Путин и президент Медведев говорили о том, что Россия это тихая гавань в условиях кризиса. Но это невозможно по определению, поскольку российская экономика полностью зависима от внешних параметров, начиная от уровня цен на энергоносители и заканчивая уровнем присутствия иностранного капитала в российской экономике.

Поэтому никакой тихой гавани нет, и не может быть, это абсолютный блеф. И это может быть использовано как пропагандистский штамп, но на это нельзя опираться в решении реальных кризисных проблем. Российская экономика сегодня не просто является частью мировой, как говорят кремлевские пропагандисты, а сама ее модель диктует стопроцентную зависимость от внешних факторов.

Это сырьевая экономика, и такой ее ключевой параметр как цена на нефть не подвластна России. Не говоря уже о том, что состояние финансовых рынков исключительно зависит от того, насколько иностранные инвесторы намерены сохранять свое присутствие в экономике. Очевидно, что в ближайшие годы это присутствие будет сокращаться.

- Насколько Дмитрий Медведев становится более самостоятельным от Владимира Путина в принятии решений?

- Дмитрий Медведев был самостоятелен с первого дня своего избрания. То, что он полностью зависим от Путина это мифология, которая была выгодна многим и далеко не только сторонникам Путина, но и сторонникам Медведева. Потому что фактически Медведев принадлежит к той же команде, что и Путин, исповедует ту же политическую логику, что и Путин.

Но поскольку он воспринимался либеральной частью российской элиты и мировым сообществом как либерал, то ему было важно показать, почему он не проводит либеральные реформы. И в этом смысле Путин как виновник торжества был очень важен. Медведев начинает отстраиваться от Путина просто потому, что у него другой образ в рамках той же системы.

- Если экономический кризис будет затяжной, то, что произойдет с той моделью российского государства, которая была выстроена за последние десять лет?

- Выстроенная модель российского государства показала свою нежизнеспособность. В первую очередь, потому что нежизнеспособна экономическая составляющая, которая базировалась на двух слишком дерзких, слишком смелых и не имеющих опоры в реальности допущений. Допущение первое - тот, кто контролирует сырье, контролирует мир. Уже стало очевидно, что все-таки ключевым субъектом мировой экономики является тот, кто контролирует технологии, в том числе, технологии превращения сырья в потребительские товары. А второе - это то, что эра дешевых углеводородов закончилась.

Очевидно, что сегодня для США и для Евросоюза вопрос о снижении зависимости от традиционных углеводородов является не столько экономическим, сколько политическим.

Поэтому экономическая модель постсоветской России потерпела крах. Вопрос в том, как быстро элиты это осознают. И для элиты всегда есть выход: осознать это и заниматься реформированием экономики в собственной стране или демонстративно отказаться от этого и легализовываться где-то на Западе. И какой выбор сделает элита или, по крайней мере, ряд их представителей, пока судить сложно.

Беседовал Владимир Сергеев