Речь идет о противоположности белого куба. О тонких оттенках на стенах и несущественном искусстве. Этого хотели оба куратора выставки. Никакие "красные нити" не должны проходить через экспозицию. "Миграции форм" в больших количествах недопустимы. Родившись в 1955 году, выставка к настоящему моменту приобрела мировое значение для современного искусства. Что осталось в воспоминаниях?

Ответ может быть только один: цвет. Выразительные средства не нагромождены на переднем плане, и особенности представленных произведений видны до мельчайших подробностей. Особенно хорошо демонстрируют это работы Иниго Манглано-Овалле.

От жирафа "Брауни" к грузовику-призраку

Оставив позади жирафа "Брауни" Петера Фридля и войдя в тонкую дверь оранжевого цвета, посетитель попадает в темное помещение, где вынужден передвигаться на ощупь. Не сразу удается распознать контуры грузовика-призрака. Через некоторое время скульптура предстает полностью: большая металлическая фура, спроектированная по графическим наброскам бывшего госсекретаря США Колина Пауэлла.

Эти чертежи служат доказательством наличия военных грузовиков ABC в Ираке. Зритель видит собственными глазами, как фантазии некоторых политиков, постепенно приобретая различимые черты, в итоге воплощаются в реальность. В концепте имеют место диктаторство и принужденность, и это – повод для критики. Здесь же можно ощутить, какое влияние оказывает на человека хорошо организованная documenta.

Игра богатством красок – явление не новое, но ее чары все же несокрушимы. Невольно вспоминаешь просветы Джейма Туррелла или работы датского художника Олафура Элиассона, который пару лет назад в рамках своего проекта "Weather project" ("Проект Погода") погрузил в желтый цвет турбинный зал лондонской Тэйт-Модерн.

Оба примера демонстрируют величие искусства, которое с началом эпохи романтизма претерпело существенные изменения в философских трактатах Эдмунда Бюрке и Имануила Канта. Сюда же можно отнести гегелевские лекции об эстетике, в которых он описал цвет в живописи как "слияние воедино светлого и темного". От обнаженной физической природы цвет отсылает к духовным ценностям, которые проявляются в искусстве.

Философия музейных стратегий

Главный куратор выставки Роджер М. Бюргель (Roger M. Bürgel), имеющий философское образование, очень хорошо знает эти традиции и использует их в своих музейных стратегиях. Главный вопрос – является ли модернизм нашей античностью? – может быть интерпретирован в духе 19 столетия. Для таких мыслителей, как Гёте, Гегель или Вильгельм фон Гумбольдт античность представляет собой потерпевший крушение апогей культурного развития Запада.

Опираясь на эту философию, documenta 12 в большей степени демонстрирует недостатки современного искусства, чем его возможные достижения. Многие представленные на выставке работы Хуана Давилы, Джона Маккракена или Гервальда Рокеншауба отвечают требованиям игры красок и форм, однако часто им не хватает художественной убедительности. Такими же считаются пестро оформленные выставочные залы от Лугового Павильона и музея Фридерицианум до Новой Галереи.

"Документальный" спорт

Пока еще интересно пробегать по залам выставки по зеленой земле, которая своими белыми линиями напоминает футбольное или теннисное поле. Голубая стена и пестрая автолавка из инсталляции Козимы фон Бонина (Cosima von Bonin) "Relax – It's only a Ghost" ("Расслабся – это всего лишь призрак") усиливают ощущение присутствия атмосферного воздуха. И все же восхищающие посетителей произведения искусства не соревнуются между собой. Что остается, так это возможное ассоциативное сравнение с представленной в музее Fridericianum инсталляцией Харуна Фароки "Deep Play" ("Глубокая игра"), которая показывает медийную интерпретацию чемпионата мира по футболу 2006 года.

Креативное столкновение форм и цветов в рамках выставки documenta 12 терпит фиаско на преднамеренной конфронтации якобы похожих произведений искусства. Граффити "The Lost Boys" ("Потерянные мальчики") американского художника Керри Джеймса Маршалла нельзя сравнить с картинами Рембрандта в замке Вильгельмсхое.

Посетители с большой охотой следуют нити Ариадны, которая сквозь пестрый художественный лабиринт приводит к Кассельскому шоу. Возможно, это демонстрация того, что "движения форм" в конечном счете указывают на актуальные социальные проблемы, которые современное искусство, впрчем, вряд ли сможет решить.

Йенс Майнренкен